Казаков, умирающий от огорчения

^[1]

Константин Михайлов

Великий русский архитектор Матвей Федорович Казаков, как известно, умер 26 октября 1812 года. Больной старик, эвакуированный от наполеоновского нашествия в Рязань, не смог перенести известия о пожаре Москвы, о гибели великого города, чей классический образ он создавал в течение десятилетий. Если бы Казаков чудом воскрес и посетил нынешнюю Москву, он, ей-Богу, умер бы вторично от огорчения, стыда и отчаяния. Даже не побывав в Царицыне. Хватило бы вида собственного дома на углу Большого и Малого Златоустинских переулков.

^[2]

Усадьбу эту Казаков купил в 1782 году. Семья поселилась в старых палатах, а на углу Казаков выстроил новый двухэтажный корпус для своей архитектурной школы. Среди учеников были трое сыновей Казакова: Василий, Павел и Матвей (мастером стал лишь последний), а также целая плеяда московских зодчих первой половины XIX века — А.Н. Бакарев, И.В. Еготов, О.И. Бове. Именно они возродили детище своего учителя, отстроив знаменитую “послепожарную” Москву.

В последней трети XIX века дом был надстроен третьим этажом, но сохранил благородные фасады, фрагменты старинной планировки и интерьеров. В ХХ столетии славная история дома подзабылась, его поделили на жилые квартиры. Однако в 1953-м историки раскопали в архивах адрес казаковского дома, убедились в его сохранности и стали призывать открыть в нем Музей Казакова и его архитектурной школы. В 1960 году дом был признан памятником архитектуры республиканского (ныне федерального) значения.

^[3]

С тех пор сменилось несколько поколений историков и энтузиастов, а призывы остаются призывами. Ядро будущего музея создано в Московском архитектурном институте, но дом Казакова в последние годы стремительно превращается в очередную печальную руину в центре Москвы.

В начале 1990-х часть дома заняли офисы. В 2003-м случился пожар, первый из нескольких. Затем была детективная история с вскрытием и разграблением жилых квартир. Потом выселили жильцов, офисы тоже съехали. Весной 2006-го обвалилась часть кровли и фасада по Малому Златоустинскому переулку. Дом огородили забором и завесили сеткой. На воротах ныне нет замка, забитый было дверной проем вновь раскурочен. Кто-то разбил частично сохранявшуюся изразцовую печь ^[4]казаковского времени в круглом зале второго этажа. Кровли над значительной частью дома нет, и стихии постепенно приканчивают неразрушенное наполеоновским пожаром. Охранная доска давно исчезла.

^[5]

Сегодня в доме Казакова не живут даже «гастарбайтеры» — они привыкли к более комфортабельным условиям. Меж тем следы человеческого присутствия налицо. В комнатах, где Казаков некогда учил Бове и Еготова премудростям профессии, на полах разостлано тряпье, валяются бутылки, пакеты и прочий разнообразный мусор. Ходить по коридорам следует осторожно, ибо обитатели канализацией не пользуются, да и где ее тут взять? Может быть, здесь ночуют бомжи. Может быть, представители какой иной тусовки – над дверью на стене красуется надпись: «Вампир, ты где? Позвони» — и телефон. Не знаю, впрочем, какое сообщество способно находить радость в изысканной атмосфере помойки и общественного сортира.

Но знаю, какое мирится с этим всем уже несколько лет, несмотря на постоянные призывы общественности покончить с позорящим город и страну мизерабельным состоянием мемориального дома создателя архитектурного образа ее столицы. В 2006 году СМИ сообщили о намерениях московских властей передать-таки дом под музей архитектурной школы Казакова. И… о желании МГО ВФСО «Динамо» освоить участок под новое жилое строительство. Потом прошло еще два года, ни того, ни другого не случилось.

^[6]

В самом конце 2008 года председатель Москомнаследия Валерий Шевчук объявил на пресс-конференции, что дом Казакова включен в план реставрационных работ в Москве на будущий год. 17 апреля 2009-го Шевчук рассказал журналистам, что в доме через два года будет открыт музей архитектора Казакова и его учеников. По словам Шевчука, до конца апреля должен был выйти распорядительный документ городских властей, определяющий сроки реставрации. Однако для этого федеральные и городские структуры власти должны договориться о передаче памятника в ведение Москвы.

Прошло еще два месяца. Прошла, между прочим, половина года, в котором должны были начаться реставрационные или хотя бы противоаварийные работы. Никакой распорядительный документ городу и миру не явлен. Казаков строил крепко, но вряд ли рассчитывал на такую эксплуатацию своего творения. Рано или поздно оно не выдержит – не хочется думать, что именно этого ждут неведомые пока девелоперы.

^[7]

В силу традиции принято считать правительство России и правительство Москвы, скажем так, адекватными, дееспособными, не чуждыми культурным ценностям и небедными организациями. Невозможно предположить, что сообща они не в состоянии решить проблему реставрации 1 (одного) старинного дома в центре Москвы. Что нужны долгие годы и месяцы для выяснения, каким образом эту реставрацию начать, можно ли перекрыть дом хотя бы временной кровлей, кто должен закрыть перед бомжами и друзьями Вампира двери и навесить замок на ворота. Решения о сносе целых кварталов, например, в нашем городе принимаются и исполняются мгновенно. Единственный в городе мемориальный дом архитектора Казакова заслуживает лучшей участи, простой благодарности облеченных властью потомков. В конце концов, ведь это именно он построил штаб-квартиру столичной мэрии на Тверской, 13 и Сенат — резиденцию президента России в Московском Кремле.

Архивные чертежи — из статьи Л. Ивановой-Веэн, В. Киприна и О. Багмет «Усадьба Казакова должна стать музеем», «Архитектура и строительство Москвы», 6/2005.