Потерянное шоссе

^[1]

Пётр Мирошник

Некоторые впечатлительные особы, услышав это название, сразу начинают хохотать и рассуждать о вопиющей некошерности города и дороги, ведущей к нему. Я же, как тот простой россиянин, родившийся в деревне Бухалово или Коноплево, переживший радостный момент открытия других смыслов знакомых слов в детском возрасте и уже переставший смущаться, поминая родные топонимы в присутствии не знакомых с ними людей.

Я с детства люблю рассматривать географические карты и как сейчас помню карту Москвы 80-х годов, где Боровским шоссе называется короткий участок, проезд между пятиэтажками, уже тогда получившими нумерацию по другим улицам, не отягощенный разметкой и светофорами, несколько сот метров асфальта. Там почти не ездили машины. Одним концом этот проезд упирался в парк, другим в здание МГИМО. Жизнь района была сконцентрирована вокруг этой дороги, метро оказалось на периферии, а здесь были магазины, школа со стадионом, музыкальная школа и РайКом.

Этимология названия города и, соответственно, дороги довольно туманна. Прямых указаний на непричастность к нему хрюшек найти не удалось. Название древнее: первое упоминание в форме «в Боровсце» — в завещании Ивана II 1359 года. Известно, что формант «ск» широко использовался в названиях городов в домонгольское время, потом пропал и вернулся, навсегда утратив самостоятельное значение, только в новые времена. Боровицкая площадь, фамилии Боровой и Боровик, гриб с такой фамилией и все похожие слова, по мнению этимологов, происходят от того же бора, который дал, согласно общепринятой версии, название городу. Наверное, и сам боров происходит оттуда же (тут я противоречу Фасмеру, очень хочется); как медведя, его назвали не собственно именем, а заместителем имени.

Из духовной грамоты Ивана II не следует, что город принадлежал московским князьям. Но в 1480 году Иван III готовил под Боровском войска к битве с татарами, а во время московского восстания 1547 года Иван Грозный скрывался в селе «Воробьево», единственная дорога из которого вела в Боровск. Неизвестно, собирался ли Иван бежать именно туда, но город этот всегда имел какую-то связь с Москвой и верховной властью. Связь эта не очевидна, она сомнительна и темна, как потайной чулан, но именно в Боровске «отбывал наказание» протопоп Аввакум, а боярыня Морозова окончила свои дни голодной смертью в Боровском заточении. Сегодня эту традицию поддерживает колония для сотрудников органов внутренних дел.
***

^[2]

Древность дорог довольно часто говорит о безальтернативности. Трасса выбирает и самый удобный подъем на холм, и лучший брод. Транспортный вопрос был актуальнейшим из вопросов всегда, особенно в доасфальтовую эпоху.

Старейшие дороги идут по водоразделам, по гребню холма, там суше. Таковы Тверская, Никольская и продолжающие ее Лубянка и Сретенка. И значение у них вовсе не то, что сейчас. Вообще, для средневекового человека дорога – совсем не то, что для нас, и не то, что для древнего римлянина. Римлянин дорогу строил, наш современник ее ругает, предок же наш ей покорен.

С экономической точки зрения в России дорогами работали реки. Летом по воде на судах, зимой по льду на санях. Не раз я встречал формулировку «Россия – речная страна», да и в песне нет ни слова про дорогу, только леса, поля и реки.

Потом, в XIX веке, в качестве дорог в современном значении появились дороги железные. А «посуху» на большие расстояния катались лишь почтовые, чиновники по срочному делу, да такие бездельники, как Радищев. Нормальному человеку ехать куда-то пришло бы в голову лишь по очень острой необходимости: семейство Лариных, к примеру, в Москву из своей деревни ехало 7 суток.

Да, еще богомольцы на своих двух ходили по дорогам, погорельцы за подаянием, ссыльные шли из Сибири домой. В общем, дорога дальняя и прилагающаяся к ней сума – сами понимаете, что такое.

***

^[3]

На карте Москвы, составленной офицерами квартирмейской части в 1818 году, зафиксировано все старое и все новое: все, что не сгорело в пожарах, и все, что сгорело, но глазу картографа виделось как кварталы и улицы. (На месте Хитровской площади – квартал, стоявший на тот момент уже 6 лет в руинах и никогда больше не восстановленный). Но есть на этой карте и вещи стабильные, присутствующие практически на всех картах Москвы. Это не только Кремль. Геометрия в прямом значении слова это многоугольники кварталов и ленты дорог. И последние часто определяют общее лицо города в большей степени.

По часовой стрелке, начиная с запада, мы видим:

Можайская дорога – соответствует нынешнему одноименному шоссе. Две Звенигородские дороги – современная Рублевка и появившиеся вновь совсем недавно трасса и тоннель Звенигородского шоссе. Дорога в Воскресенск – Волоколамское шоссе. Пятницкая дорога, Ленинградка, Дмитровка, Ярославка, – сохранили названия. Щелковское шоссе именуется Большой дорогой в Киржач, Шоссе Энтузиастов – Владимирской дорогой, Рязанский проспект – Дорога в Коломну. Старое Каширское шоссе продублировано теперь новым; Старая Тульская дорога стала Чертановской улицей, Калужская дорога – Профсоюзной улицей и Калужским же шоссе. На карте присутствует еще несколько второстепенных дорог, число которых в наше время увеличилось. Добавились Волгоградка, Алтуфьевское шоссе, даже Сколковское. Но все же стабильность этой изначальной московской паутины не вызывает сомнений.

Камер-коллежский вал с его заставами, а впоследствии московская кольцевая железная дорога, до сих пор действующая, закрепили древнюю структуру настолько крепко, что изменить ее не смог ни генплан 1935 года, ни метро, ни строительство колец в новейшее время.

***

«От Калужской заставы в Москве до Калужской дороги, не ведущей в Калугу» — так можно охарактеризовать рассматриваемый предмет. География, если не считать ее наукой для извозчиков, содержит массу парадоксов. Наш предмет – не исключение.

Теперь мы смотрим на карту другого масштаба и видим два города. Москва (третий Рим) и Киев (мать городов русских).

Если не присматриваться, не догадаешься, что между ними никогда не было дороги. То есть доехать из одного в другой по асфальту можно, но этот асфальт никогда не был дорогой Москва — Киев. Большая дорога состоит из множества кусочков маленьких и больших дорог разного времени и разного назначения.

Дорога из Киева ведет в Чернигов, который старше Москвы. И ни один указатель на территории Украины не скажет вам, что вы движетесь в сторону Москвы. Если едешь ночью на машине из Киева и не знаешь о повороте, обязательно уедешь в Чернигов (так было со мной).

Посмотрим с другого конца. Из Москвы современное Калужское шоссе, перекрещиваясь с Киевским, уходит в сторону Бобруйска (вот еще одно некошерное название на этой артерии), а новое Киевское идет в Калугу. Старое Боровское, видимо, Боровском и заканчивалось. Из центра Боровска и сегодня выходят две улицы: Московская и Калужская. Дальше на юг дороги шли в Калугу и Рославль (эта теперь называется Калужским шоссе М-101). В Киев можно было проехать и через эти города, и через Смоленск, постоянно сменяя направление к очередному промежуточному пункту.

И только из Малоярославца дорога идет однозначно в сторону Киева.

***

^[4]

По сути своей Боровское соединяло две точки. Одна – смотровая площадка Ленинских гор, село Воробьево, откуда на Москву смотрели крымские татары, Иван Грозный, поляки, Наполеон, герои Булгакова и многие другие. Понятно, что здесь, у нынешней смотровой площадки, дорога не заканчивается. Чтобы попасть в город, путешественнику надо либо дойти до Калужской заставы – где сейчас стоит памятник Гагарину, либо переправляться через реку в Лужники. Дорога же в высшем смысле здесь заканчивается, потому что у ступеней Троицкого храма ее функция исполнена. По стечению обстоятельств и сегодня можно увидеть этот конец дороги – небольшая аллейка, сориентированная на храм, примечательная только тем, что на ней находится единственное новое (появившееся после упразднения села) строение, общественный туалет.

На другом конце дороги – город, про который надо либо рассказывать подробно, либо ограничиться лишь относящимися к делу фактами. В 1812-м город дважды сожгли французы, в 1857 году он снова сильно пострадал от пожара — сгорело 150 жилых домов, 200 лавок и несколько церквей, затем его обошла железная дорога и, обретя недавно статус исторического города, Боровск сегодня — настоящее захолустье в ста километрах от Москвы. Но не будем о городе, он хорош сам по себе, к тому же, в отличие от шоссе, он не ушел в историю, а продолжает пребывать в настоящем.

***

^[5]

Село Воробьево известно с 1453 года.

«В конце XV века княгиня Софья Витовтовна, дочь великого князя Литовского Витовта и жена великого князя Московского Василия I, купила село Воробьёво у православного священника по прозвищу Воробей» — пишет один источник.

В другом источнике читаем: «В середине XIV века Москва в острой борьбе с другими русскими княжествами обретает главенствующее титульное звание великого княжества. После чего потянулись в первопрестольную «с краин» представители боярских родов, дабы верой и правдой служить великому князю московскому. Пришел в Москву и боярин Андрей Иванович Кобыла. В награду за безупречную службу Андрей Иванович получил обширные земельные владения под Москвой, в кои вошли и те земли, что находились на высоком берегу Москвы-реки. Родословцы еще сообщают, что у Андрея Кобылы был брат Федор, у которого был сын Кирилл Вороба. У самого же Андрея Ивановича старший сын носил имя Семен. Эти-то имена, скорее всего, и дали названия как селу Воробьево, так и соседнему сельцу Семеновское».

С этого времени оба конца дороги, появляясь на исторической арене, демонстрируют, с одной стороны, исключительную лояльность московской власти, а с другой — играют роль ворот во внешний мир. И самое интересное – эти две функции закреплены за местностью накрепко даже сегодня, когда нет ни дороги, ни села Воробьева, а Боровск стоит вдалеке от трассы.

Постепенное исчезновение Боровского шоссе – история долгая, почти на 200 лет. Свою роль здесь сыграли два конца дороги – Боровск и село Воробьево. Скажем так, эти населенные пункты перепрофилировались. Но главную роль сыграл Хрущев.

Новая функция Воробьевых гор – увеселительная, заставила основную дорогу свернуть в сторону Калужской трассы сразу после пересечения реки Раменки, а не взбираться в гору к Воробьеву. Этот факт фиксируется картами XVIII века. Жители села сильно разбогатели на туристическом бизнесе, родившемся в романтическую эпоху, им стало хватать той части дороги, что вела в Москву. Война 1812 года привела к упадку Боровска, дважды сожженного французами, и продолжавшая существовать старая дорога (заметна на послепожарной карте) исчезла совсем.

***

^[6]

Дорога держится за две точки, в этом ее смысл, если их нет, нет и дороги. У дороги всегда есть два начала и два конца, через которые она определяется. «Е-95» — это единство двух столиц, а Владимирская – дорога в Сибирь. Боровское вело к Воробьеву. А Воробьево появляется в истории сразу как место исключительное. Это загородная резиденция. Но резиденция такая, как высочайшая башня в замке. Из нее видно Москву лучше, чем из самой Москвы. Начиная с Василия III, почти все государи проводили время во дворце на Воробьевых горах. Петр выбрал противоположный край Москвы, а затем и другую столицу, но успел украсить Воробьево березовой рощей. Екатерине не понравился перенесенный на Воробьевы Пречистенский дворец, который пустовал и был в итоге разобран.

В XVIII веке монархи покидают Воробьево, в это же время Боровское шоссе поворачивает в районе современной улицы Строителей в сторону Калужской дороги. Сложно судить о связи этих событий, но их одновременность дает результатом смену роли, которую играли Воробьевы горы до сих пор, на роль противоположную. Из входного портала, ведущего из внешнего мира в священный город, пространство Воробьевых превращается в место уединения от городской суеты, идеальный мир романтической эпохи. Здесь строятся усадьбы, затем дачи и рестораны. В сущности, и в 40-е годы XX века Воробьевы горы, обретя новую вывеску «Парка культуры и отдыха», оставались теми же, что и в пушкинские времена.

***

Столично-репрезентативная функция Боровского шоссе вдруг вновь стала основной для этой местности с приходом к власти Хрущева. Древний проект антикремля, противостояния Кремлю другого возвышенного места, реализовывавшийся поначалу на Ваганьковском холме, затем не реализованный в форме Храма Христа Спасителя на Воробьевых, вновь ожил.

^[7]

Первой попыткой положить эту картину на бумагу являет проект 1935 года с широким проспектом на месте Боровского шоссе.

Надо сказать, что «аллея Ильича», совпавшая бы, будь она реализована, с трассой Боровского шоссе, превратила бы Москву то ли в зеркально перевернутый мужской символ, то ли в зеркало Венеры, видное из космоса. Этот план нового города сравним с планом создания нового человека.

^[8]

Здесь еще нет ни высотки МГУ, ни Пантеона, просто юго-западная перспектива, расчищенная взлетно-посадочная полоса для гигантского корабля инопланетян.

Память места потребовала от проектировщиков нарисовать циклопическое шоссе шириной в сотни метров в местах по тем временам отдаленных, малодоступных, да и не требующих такого транспортного освоения (планировалось, что Ленинские горы станут местом массового отдыха москвичей). Строительство аэропорта Внуково началось только в 1937-м, и еще много лет основной трассой, связывавшей его с центром города, оставалось Боровское шоссе.

Как в 1812-м война распорядилась судьбой города, а вместе с ним и дороги, так война 1941–45 и последующее многолетнее восстановление страны не дали реализовать планы по переустройству города и мира. Не появился Дворец Советов – его начавший подниматься каркас был разобран на противотанковые ежи. Ради гигантских шоссе не были снесены кварталы старого города, «аллея Ильича» тоже осталась лишь в проектах. Московские высотки были заложены в 1947-м, строиться начали только в 1951-м, в итоге план переустройства города достался Хрущеву в основном в виде бумажного плана.

***

«Метро 2» — одна из любимейших игрушек современных искателей приключений. Несмотря на то что достоверных сведений нет нигде, этот миф жив в устах экзальтированных подростков и сотрудников спецслужб. Не возьмусь судить о том, сколько из сказанного соответствует истине. Речь не об этом. Сколько я себя помню, я слышал истории о подземном городе КГБ между проспектом Вернадского и Мичуринским.

Хрущевская эпоха знаменита не только оттепелью, но и Карибским кризисом. Появление ядерного оружия заставило полностью перестраивать систему обороны.

В 1953 году, сразу после смерти Сталина, прекращается строительство высотки в Зарядье. Известно, что под сохранившимся до сих пор массивным фундаментом высотки были построены защищенные подземные сооружения, рассчитанные на ядерный удар и призванные укрыть находящееся в Кремле высшее руководство страны. Хрущев переселил членов правительства на Воробьевы горы. Естественно, что поблизости началось строительство бомбоубежищ. Так же естественно предположить, что Кремль, где по-прежнему работало правительство, и аэродром Внуково должны были быть соединены скоростным транспортом.

^[9]

Вот что пишут про «Метро -2»:

Линия сдана в эксплуатацию в 1967 году (предположительно, какая-то часть была пущена раньше). Длина 27 км. Станции:

Кремль

Библиотека им. Ленина

Желтый дом с башенкой на Смоленской площади арх. Жолтовского

бывшая резиденция Президента СССР на Ленинских Горах

подземный город под Раменками

Академия ФСБ и Институт криптографии ФСБ России

Академия Генштаба

запасной выход где-то в Солнцеве

правительственный аэропорт Внуково-2

Если попытаться нанести этот маршрут на карту, получится бессмысленно петляющая линия, совершенно не соответствующая задаче доставки бесценного тела вождя из Кремля к самолету в кратчайшее время. Также не получается провести эту линию под главным зданием МГУ, да и теория о том, что положение метромоста со станцией «Ленинские Горы» как-то связано с уже имевшейся линией «Метро — 2», тоже не выдерживает критики. Достаточно много разрозненных фактов, говорящих в пользу существования мифического объекта, не складываются в единую картину.

^[10]

На картинке виден памятник Ломоносову, стоящий точно на древней трассе Боровского шоссе, вдалеке угадывается его грунтовое продолжение. Кружками обозначены подземные объекты на пространстве, где предполагалось строительство правительственных зданий.

***

Нереализованный хрущевский проект – по сути, последний проект петровского масштаба. «Всем известно – от Кремля начинается земля». А еще точнее – от мавзолея. Центр советской мандалы – мумия. От нее кругами расходится благодать коммунистической идеи, из этого исходил сталинский генплан 1935 года.

Перенести этот центр, десакрализовать Кремль, пустить в него людей — такое сделал в свое время Петр. Но и ему не удалось довести дело до конца. Усыпальница была перенесена в Петропавловскую крепость, но венчание на царство происходило по-прежнему в Успенском соборе.

^[11]

Сталинский генплан точно соответствовал принципу строительства нового только после разрушения до основания старого, новая Москва должна была возникнуть на месте старой, именно на том же самом месте, вместо старой. Хрущев не подвергал вслух сомнению идею переустройства города, однако не только скорректировал ее, но и внес поправки, меняющие ее суть, позволившие сохранить старую Москву. План Хрущева (не буду утверждать наличие именно «плана», но уверенно заявляю о возможности его реализации) был настоящим планом новой столицы, сравнимым с проектом новой столицы Бразилии 1955 года. Это был совершенно модернистский, современный проект. Кроме того, это был еще и план своеобразного переноса столицы – переноса не в другой город, имеющуюся Москву решили удвоить.

На карте 1959 года мы видим два широких проспекта вокруг вытянутого пространства от смотровой площадки до нынешней улицы Удальцова. В границах прямоугольника изображен парк, по масштабам сопоставимый с Сокольниками. С северо-востока на юго-запад планировалось выстроить священный город: пантеон, храм знаний, правительственные здания. В эту же линию укладывался уже построенный в 1954 году стадион Лужники. Один конец вытянутой фигуры обращен к Москве, на другом конце – аэропорт Внуково, воздушные ворота столицы.

Симптоматично, что прямоугольник этот, предназначавшийся для строительства правительственных зданий, так почти и не подвергся застройке до сих пор. Жилье, причем жилье лучшее, предназначавшееся для советской элиты, строилось вокруг: по нечетной стороне проспекта Вернадского и четной стороне Мичуринского проспекта; следующий пояс жилых кварталов, для граждан попроще, составляли «Черемушки», разбросанные вокруг в избытке.

Внутри периметра невыстроенного «запретного города» оказались секретные объекты КГБ, рождающие зловещие истории о подземном городе, и огромный комплекс гаражей, в наше время превратившийся в полную противоположность замыслу – сегодня это место напоминает трущобы Каира. Единственное построенное здание – фундаментальная библиотека МГУ, стоящая на господствующей высоте, явно предназначавшейся для чего-то другого.

***

^[12]

Важнейшую роль в истории местности играет точка зрения, знакомая Ивану IV, Наполеону и лирическому герою Олега Газманова («Я смотрю с Воробьевых высот на ночное созвездье огней») – кто этот лирический герой? Эта точка зрения, первоначально агрессивная по отношению к Кремлю, инвертировалась, стала своей противоположностью, вместо «господствующей высоты» стала «уютным уголком». Не смогли утвердиться на этом месте ни Храм Христа Спасителя, ни Пантеон, ни правительственный центр. Предполагалось, что заседания Правительства в Кремле проводиться не будут. Для этих целей планировалась постройка новых правительственных зданий – вне стен Кремля. Хрущев также хотел освободить кремлевскую стену от захоронений, которые должны были перенести в специальный Пантеон. Под эти сооружения выделили так называемую резервную территорию за МГУ: от станции метро «Университет», до станции «Юго-западная». Известно, что проект этот реализовать не удалось, а вот жилой правительственный городок (ранее члены правительства проживали в Кремле) на Воробьевых горах напротив Мосфильма – построили. («Лужнецкий мост, г. Москва. История мостостроения в России»)

***

^[13]

Симметрия Вернадского и Мичуринского имеет самостоятельную художественную ценность – эти две «параллельные прямые» соединены улицей Лобачевского. Проспекты задуманы взамен Боровского шоссе, явились двумя его отражениями, улучшенными версиями «от ворот до ворот» в буквальном смысле (от воздушных ворот столицы до Боровицких ворот Кремля).

Пречистенка и Остоженка – треугольник, ориентированный первоначально на ворота Белого Города, а затем на непостроенный дворец советов. Исторически достаточно локальный внутримосковский визуальный эффект сегодня сильно увеличил масштаб: в перспективу проспекта Вернадского попадают Храм Христа Спасителя и Кремль. Тот же вид мог открыться приближающимся к Москве по Мичуринскому, будь он завершен мостом.

Но обе эти картины по замыслу автора – лишь рама для грандиозного нового города от смотровой площадки до Внукова. И здесь уже непонятно, с какой стороны реки должен находиться восхищенный зритель. Возможно, таким зрителем должен стать пассажир самолета или космического корабля, ведь именно Гагарин – главный герой эпохи. Рассмотреть этот нереализованный проект «второй Москвы» можно только сверху. На юго-западе от старой радиально-кольцевой Москвы почти появилась новая столица из пересекающихся под прямым углом проспектов и улиц. Прорисованная на современной карте схема напоминает не до конца раскопанный древний город.

***

^[14]

Нереализованный мост Мичуринский – Большая Пироговка просматривается на каждой карте Москвы начиная с конца 50-х. Симметрия с метромостом, сходный рельеф в начале Мичуринского проспекта на гребне Воробьевых гор, строительство проезда под кольцевой железной дорогой, продолжающего Большую Пироговскую улицу. Все говорит о плане, готовом воплотиться, если бы не высокая стоимость реализации.

Прагматичность хрущевской эпохи очень часто заслоняет грандиозные проекты, оставляя на переднем плане дешевое и доступное панельное жилье как цену отказа от дорогого и недоступного сталинского ампира. При этом забывают, что самые «сталинские» высотки были достроены именно при Хрущеве, и что этот опыт был одной из причин переориентирования стройкомплекса на удешевление строительства. Известна его реплика о том, что «из бетона трактор не построишь, а мост построишь». Лужнецкий метромост был выстроен из бетона: построить два симметричных моста из стали показалось неуместной роскошью. Правда, можно говорить, что при нехватке денег на реализацию полной симметрии моста оказалось все же два. Вернее, два в одном – автомобильный и мост для метро.

Симметрию, не завершенную вторым мостом, демонстрируют все строения на двух плечах Воробьевых гор. Во-первых, это Троицкая церковь и горнолыжный трамплин – две вертикали на кромке горы. Дальше эту тему продолжают резиденции первых лиц – Хрущева и Горбачева. Еще дальше – комплексы Дворца пионеров и Мосфильма.

Из воспоминаний Д. Т. Шепилова:

«Сразу после смерти Сталина Хрущев поселился рядом с Маленковым в смежных особняках в районе Метростроевской улицы (Остоженки), а в кирпичном заборе, отделявшем оба особняка, пробита была калитка для постоянного общения. Но вскоре такое отъединение двух от всех остальных показалось Хрущеву неподходящей формой коллективизма. Он распорядился построить каждому члену Президиума по особняку — точно так, как предлагал в свое время Берия. И скоро на живописных и любимых москвичами Ленинских (Воробьевых) горах появилась анфилада роскошных особняков. Внутри они были отделаны мрамором и дорогими сортами дерева. От внешнего мира каждый особняк был отделен массивными высокими стенами, видимо, из желтого туфа. Доступ в каждый особняк пролегал через тяжелые стальные ворота и калиточку. Из двора и садовой беседки хрущевского обиталища, стоявшего на самой бровке Ленинских гор, открывался неповторимый вид на Москву. Она видна была вся как на ладони».

***

^[15]

Природа знает два типа симметрии: радиальную и билатеральную. Радиально-симметричный город похож на розу. Таковы большинство старых материковых городов, выросших вокруг центрального ядра. Каждый лепесток такой розы имеет двустороннюю, билатеральную симметрию, осью которой служит дорога, один из радиусов.

Сталинский проект новой Москвы совершенно традиционен с точки зрения большой формы. Хрущевский же лежит в русле нового взгляда на город, конструируемого по прихоти автора, а не вырастающего, как живой организм. За основу нового города была взята ось Боровского шоссе, продленная с одной стороны, как взгляд с высокого берега, до Кремля, а с другой ограниченная аэропортом Внуково.

Аналогия с цветком здесь вновь уместна: две дороги, соединяющие конечные точки: Остоженка – Комсомольский проспект – проспект Вернадского – Киевское шоссе и Пречистенка – Большая Пироговская улица – Мичуринский проспект – Боровское шоссе образуют замкнутый контур, по форме напоминающий лепесток.

На оси симметрии находятся Кремль, стадион в Лужниках, Пантеон на Воробьевых горах, здание МГУ, комплекс правительственных зданий в районе речки Раменки, аэропорт Внуково. Сегодня к этому списку можно добавить здания МГИМО, МИРЭА (Московский институт радиотехники, электроники и автоматики) и Академию генштаба – ВУЗы совсем не местного значения. Третье измерение этой схеме придает не только взгляд с высоты птичьего полета, но и полулегендарное Метро-2, совпадающее с описанной композиционной осью.

Пространство нового города расширилось из точки на гребне Воробьевых гор, точки, с которой заморский гость традиционно обозревал Москву. Центр композиции, бриллиант в короне – смотровая площадка реализует ту самую репрезентативную функцию. Но уже на другом масштабе. Прямо скажем, это масштаб планетарный.

***

Как и сталинский проект, проект Хрущева оказался сказкой или фантастическим рассказом, если подбирать соответствующую времени литературную форму. Реализовать сказку можно только как театральную постановку, а поверить в нее можно, лишь став ребенком.

Если Боровское шоссе было дорогой, приводящей в священный город, город – земное воплощение небесного Иерусалима и Третий Рим, то Хрущев попытался на этом месте возвести сам прообраз. Получилась сказочная декорация для несостоявшейся постановки, рама для картины, которая так и не была написана.

И, как следствие, территория непостроенного города стала тотально сказочной, детской и наполнилась фантастикой (подземный город КГБ, Метро-2, морозильные установки под МГУ). В разное время здесь появились Дворец пионеров (1962), Цирк (1971), Детский театр Н. А. Сац (1979), Мосфильм, творящий сказку (1931) и МГУ – гнездо веселой молодежи.

Смотровая площадка аполитична и неконфликтна по отношению к городу. Она восприняла функцию увеселительную, функцию, взятую этой местностью как раз взамен той, которую она исполняла, будучи конечной точкой дороги, которой нет.

^[16]

P. S.

Если вы вдруг решите сегодня пройти той дорогой, по которой из Москвы везли боярыню Морозову, придется столкнуться с преодолимыми и непреодолимыми препятствиями.

Отправляемся в путь от ступеней Троицкой церкви несохранившегося села Воробьева. Первым делом придется перебежать в неположенном месте улицу Косыгина, где московские байкеры устраивают смотры техники. В сторону главного здания МГУ, минуя общественный туалет, уходит заброшенная аллея. Аллея упирается в железные ворота службы озеленения. Дальше непреодолимыми препятствиями встанут главное здание МГУ и его фундаментальная библиотека на Ломоносовском проспекте. Пустырь за библиотекой населен бродячими собаками и заканчивается бесконечным гаражным комплексом, внутри которого один из проездов совпадает со старой трассой. Проезд этот выходит к мосту через речку Раменку и продолжается центральной аллеей парка имени 50-летия Октября, переходящей в проезд, где прошло мое детство (на некоторых картах он и сейчас называется Боровским шоссе).

Очередное непреодолимое препятствие оказывается очередным ВУЗом. Это МГИМО, занимающий территорию от улицы Лобачевского до реки Очаковки, за которой еще одной непреодолимой глыбой стоит здание Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Старинную трассу продолжает улица Академика Анохина. Дальше – снова гаражный комплекс, небольшой кусок леса, рынок, сохранившие проезд на месте старой дороги. Востряковское кладбище разделено на две части Востряковским шоссе, на некоторых картах оно называется Боровским. За МКАД Боровское шоссе сохранило название и в значительной части сохранило место. Новое Боровское шоссе проходит через Солнцево, отклоняясь от исконной трассы в его старейшей части (Боровский проезд), огибает деревни Рассказовка, Ликова и после Поселка кирпичного завода вливается в Киевское шоссе. Старое же шоссе продолжается до Апрелевки. Где-то шоссе перерезано железной дорогой, где-то остается главной улицей, в одном месте даже стало частью большого бетонного кольца. Его можно проследить до Московской улицы Боровска по проселкам, безымянным улицам внутри деревень и лесным просекам.

Использованы иллюстрации с сайтов: http://www.metro.ru/metro2/, http://www.oldmos.ru/, http://www.retromap.ru