[1]
Максим Перевитский
Опубликовано strana.ru [2]
Чем отличается памятник археологии от остальных исторических памятников? Только одним – методом исследования. Но, увы, судьба памятников археологии в наши дни куда более печальна, чем традиционных архитектурных достопримечательностей. Помимо навязчивых «воссоздателей» и «реконструкторов» археологическим объектам угрожает и еще один, специфический вредитель – вор или, как сейчас принято говорить, «черный археолог».
Давно уже канули в лету злодеи, обдирающие позолоту с церковных куполов, даже дачники, в считанные минуты разбирающие на стройматериалы любое архитектурное сооружение, остались в прошлом. Но не скажешь это о ворах археологических. Их время только началось. В очередной раз…
Считается, что первым археологом была равноапостольная Римская царица Елена, которая в 326 году отправилась в Иерусалим с целью найти там Крест Господень. Ей указали, что Крест зарыт в землю на месте, где язычники воздвигли храм в честь богини Венеры. По приказанию Елены храм сломали, а при раскопках проведенных на его месте нашли три креста и около них дощечку с надписью: «Иисус Назарянин, Царь Иудейский». Оставалось лишь опытным путем выбрать среди трех крестов тот самый, животворящий…
Зачатки археологии, как науки, появились в эпоху Возрождения, но сама наука о древностях стала активно развиваться только с начала XIX века. Но, несмотря на это, археологические грабители существовали всегда.
Особенно доставалось захоронениям: в них, на минимальной площади находился максимум ценных предметов, отправляемых вместе с покойным в мир иной. Так, в античном Северном Причерноморье скифы разрушали погребения цивилизованных греческих колонистов; позднее цивилизованные генуэзцы увлеченно копались в скифских курганах, разыскивая их изящные золотые украшения. Однако большинство захоронений разграблялось через несколько дней после погребения покойного, и чаще всего теми, кто присутствовал на похоронах и имел представление о количестве и качестве скрытых под землей ценностей.
[3]
Души умерших часто мстили тем, кто набирался смелости вторгнуться в их вечный покой. В разных частях света археологи регулярно находят останки польстившихся на древние сокровища. Несчастные попадали в специально приготовленные ловушки, терялись в запутанных лабиринтах, да и просто гибли под обвалами собственных подкопов.
Но на смену рисковым авантюристам одиночкам пришли целые страны. В этих случаях ограбление древних памятников обязательно прикрывалось каким-либо почтенным лозунгом. Например — научной целесообразности или общественной значимости. Так было и в 1799 году с вывозом Наполеоном египетской коллекции во Францию, и с бесконечной транспортировкой индийских богатств в английскую метрополию. Именно эти “импортные” артефакты составляют сейчас основу огромных археологических собраний Лувра и Британского Музея.
Россия знала два всплеска гробокопательства. Первый произошел в конце XVII — начале XVIII вв. Тогда на неосвоенные просторы Сибири устремились массы переселенцев. Огромные курганы скифо-сибирских племен невозможно было не заметить. Их явная рукотворность разжигала алчное любопытство. Тот, кто первый рискнул прокопать в 5 — 10 метровой насыпи шахту и проникнуть в погребальную камеру был щедро вознагражден огромным количеством золотых предметов. Вскоре золотая лихорадка охватила всю Сибирь. Люди целыми семьями отправлялись на этот опасный промысел – на «бугрование» (“бугор” — курган). Найденные вещи чаще всего переплавлялись и сбывались на вес как обычное золото. Но не долго бугорщики занимались своим промыслом безнаказанно — в начале XVIII века Петр I издает указ: “… таких гробокопателей смертию казнить, ежели пойманы будут”, а все древности, обнаруженные в земле и карманах бугорщиков государь повелел свозить в созданную им Кунсткамеру для всеобщего обозрения. Доставалось грабителям и от туземного населения. Последние, считая курганы могилами своих предков, в лучшем случае угоняли бугорщиков в полон, а чаще — убивали на месте. Так совместными усилиями Императора Всероссийского и местных сибирских народов золотая лихорадка была временно приостановлена.
[4]
Второй всплеск разграбления археологических памятников произошел в XIX веке. Вызван он был подъемом интереса к классическому искусству. Оказались востребованными все те безделушки, которые в огромных количествах выносились волнами Черного моря и валялись на развалинах крымских античных городов. Однако наиболее ценные вещи находились в склепах, и недостатка желающих их раскопать не было. Радовало лишь одно — теперь находки не шли на переплавку — впервые во главу угла ставились их художественные достоинства. Каждый крупный антиквар для пополнения своего салона имел штат скупщиков, занимавшихся сбором предметов старины у местных крестьян. Немалые деньги заставляли земледельцев бросать свое основное занятие и становиться «счастливчиками» (так в воровском мире той эпохи назывались люди кормившиеся разграблением археологических памятников). Позднее, когда правительству удалось навести порядок на этом поприще, многие археологи по прежнему продолжали прибегать к услугам бывших опытных гробокопателей, умевших распознавать археологические памятники буквально сквозь землю.
На московской земле этот период можно назвать хроникой разочарований. Румяные дворянские дети, начитавшись романтических пасторальных романов на славянскую тему, во что бы то ни стало, возжелали найти материальное подтверждение существования на нашей земле различных берендеев и ярилиных жрецов. В крайнем случае — хоть дудочку Леля… Увы, попадались лишь шершавые глиняные горшки, однообразные медные украшения и грубые рабочие инструменты. Все это очень огорчило археологов начала XIX века, в то время еще не разделившихся на «черных» и «белых».
[5]
Следом за романтиками следовали «просветители». Они тысячами вскрывали курганы в средней полосе России. Единственным критерием оценки значимости памятника являлось количество найденных на нем драгоценных предметов. Археологам, работавшим на государственные средства, буквально предписывалось: «иметь ввиду, что раскопки производятся лишь для доставления золотых вещей Эрмитажу». При этом никакая документация не велась, исключая разве списки находок.
К счастью, к концу XIX века археология начала формироваться как наука, а не промысел. Бессистемные раскопки в массовом своем проявлении прекратились.
В годы советской власти несанкционированными раскопками занимались разве что дикие краеведы и пионеры под предводительством юридически безграмотных деревенских учителей и вожатых. Люди они все были бескорыстные и находки честно сдавали в местные краеведческие музеи, где их по-доброму журили, но коллекции все же принимали на хранение. Да и не было другой альтернативы у самодеятельных копателей: в то время ни один антикварный магазин не взял бы легально на комиссию предмет археологического происхождения. Нелегальный же путь реализации находок был чреват самыми суровыми последствиями в соответствии с Советским уголовным кодексом.
С наступлением Перестройки вновь закончились для памятников археологии безмятежные времена.
Многие московские черные копатели начинали с безобидного поиска стеклянных бутылочек в местах строительных работ в центре Москвы. Красивые, белого и цветного стекла, дутые, дутые в форму, прессованные и совсем редкие — штофы с росписью по стеклу… Находили в котлованах и другие интересные вещички, например голландские курительные трубки, изразцы, глиняные игрушки. Но датировка этих предметов редко опускалась ниже XVIII века – котлованы, затрагивающие более древние пласты, быстро попадали под наблюдение Московской археологической службы.
[6]
Часто невольными черными археологами становились строители, работавшие в пределах садового кольца. Так один экскаваторщик нашел в 1993 году на Никитской клад “чешуек” — старинных серебряных монет. Сдал его государству. Только в 1996 году он получил свои 25% неиндексированных с 1993 года рублей, т.е. сущие копейки. Надо отметить, что при выплате премии учитывался только вес металла, а никак не историческая значимость находки. Эта история известна среди строителей и с тех пор они уже не горят желанием оформлять протоколы находок. Теперь они либо отдают эти клады официальным археологам за 1 — 2 ящика водки (меньше мороки), либо сразу несут скупщикам. Однажды на Пятницкой нашли редкие, бесценные для нумизматов, золотые монеты времен царствования Ивана Грозного. Строители отнесли находку в ближайшее отделение одного из коммерческих банков, где и были задержаны милицией. Позже их отпустили без последствий. Но и без вознаграждения…
Сейчас котлованщиков осталось мало – частные стройплощадки охраняются покруче, чем правительственные объекты.
Копатели городищ и курганов – ранее самая малочисленная группа, в наши дни испытывает свой звездный час. Именно они, проводя свои изыскания, наиболее явно вступают в противоречие с законом об охране исторических памятников. В начале 90-х ими были «добиты» практически все подмосковные курганы. Предметы, найденные там распродавались за смехотворные деньги и большей частью отправлялись за границу. Эксклюзив же оседал в коллекциях местных маститых собирателей-славянофилов.
Особняком стоят копатели военной старины: те, что ищут вещи времен Отечественных войн 1812 г. и 1941 — 1945 гг. Среди них большинство составляют любители «копать фашиков» — те, кто собирают немецкую форму, знаки различия. Один такой любитель нашел под Можайском в засыпанном блиндаже цинковый патронный ящик, в котором лежали «ненадеванные» ботинки солдата вермахта. Обработал касторкой и долго потом рассекал в них по московским улицам. Но подобное везение большая редкость — большинство элементов униформы выставляемых на продажу либо сняты с мертвецов и годятся лишь как выставочные экспонаты, либо — вполне достоверные новоделы. Вообще, это вполне безобидная тусовка, в основном не имеющая ничего общего ни с идеологией фашизма, ни с криминальными “черными следопытами”, разыскивающими и реализующими действующее боевое оружие.
[7]
Золотые времена для “черных археологов” настали, когда в начале 90-х Институт Археологии начал себе на беду выпускать книги из серии АКР (археологическая карта России). По сути, они были переизданиями сборников описаний памятников археологии, регулярно выходивших мизерными тиражами в Институте Археологии с пометкой “Для служебного пользования”. Теперь эти книги стали основными путеводителями для грабительских экспедиций.
Некоторые «черные» полагаются на себя – занимаются самостоятельными поисками, как «в поле» так и в архивах. Но наиболее наглые и циничные могут пойти и по следам официальной экспедиции. Так были раскопаны богатый славянский могильник-жальник в Новгородской области, финские бескурганные погребения под Рязанью, постоянно подвергается набегам городище Ростиславль. Там «черные» умудрились найти даже бутылку водки, зарытую археологами специально для открытия следующего полевого сезона. Пиратский металлоискатель среагировал на металлическую крышку бутылки.
Для борьбы с грабителями археологи придумывают много хитрых способов. Например, разбрасывают по территории памятника современные мелкие монетки, кусочки нарубленной проволоки, охотничью дробь. В результате приборы злодеев просто зашкаливает от изобилия цветного металла. Только самые хладнокровные и целеустремленные способны в таких условиях продолжать поиск.
Но увы. Иногда добычей бугорщиков становятся и предметы, которые смогли бы стать гордостью музейного фонда России, национальным достоянием. Так недавно, на территории городища Старая Рязань пиратам достался клад древнерусских украшений, спрятанный во время нашествия хана Батыя. И хотя большая часть археологического сообщества прекрасно знает имена тех, кто прикарманил эту находку, сделать ничего серьезного им нельзя… И виной этому не столько несовершенство законодательства, сколько нежелание правоохранительных органов заводить уголовные дела по подобным фактам. К сожалению, для них подобные дела находятся на одном уровне с делами по угону трехколесного велосипеда с детской площадки. Ну а местные жители, узнав, что люди с хитрыми приборами не являются предтечей строительства на месте их деревни буржуйского таун-хауза и вовсе теряют интерес к грабителям. Посему остается довольствоваться тем, что фотографии некоторых находок из украденных кладов все-таки иногда становятся достоянием заинтересованной общественности.
[8]
Кто сейчас становится «черным» археологом»? Это и самообеспечивающиеся коллекционеры древностей, и нумизматы, и «косящие» под Индиану Джонса искатели приключений, и просто субъекты, обуянные жаждой наживы. Часто пиратствуют и местные жители, учителя-историки, сотрудники краеведческих музеев, которым надо выживать самим, да и музей, давно забытый государством, поддерживать.
Наносит ли “черная археология” реальный, ощутимый вред науке? Да, когда грабители доделывают за статусными археологами их неоконченную или приостановленную работу. Да, когда раскапывают памятник, которому не угрожает разрушение. Да, когда утаивают уникальные сенсационные артефакты и когда бездумно перемешивают находки с разных археологических памятников, обезличивая их навсегда. Единственный довод, который можно рассматривать в пользу «счастливчиков», это факт, что именно они часто оказываются последними и, к сожалению, единственными посетителями обреченных на уничтожение городищ и курганов. И тогда только благодаря им, находки с этих памятников оказываются в коллекциях (пусть даже частных), а не под гусеницами бульдозера.
Официальные же археологи бьют тревогу. Да что археологи, даже В.В. Путин на встречах с учеными-историками ясно обозначил проблему разграбления археологического наследия. На различных конференциях столпы российской археологии громогласно обличают злодеев-бугорщиков, обнаруживают их связи с мировой антикварной мафией, предлагают способы противостояния…
Возможно, что где-то в скифских степях, среди золотоносных курганов и действуют международные синдикаты, но у нас, в Средней полосе России, картина несколько иная, хоть и не менее трагичная. Сейчас, с появлением на российском рынке фирм, занимающихся продажей различного поискового оборудования, территории археологических памятников превратилась в их своеобразный рекламно-испытательный полигон. Издаются журналы, организуются клубы кладоискателей, создаются Интернет-ресурсы. Иногда та или иная фирма устраивает и финансирует кладоискательские «полевые выходы» с соревнованиями и призами, по сути являющиеся рекламными акциями новых достижений в области производства металлодетекторов и прочих «полезных» приборов.
Конечно, с этим явлением необходимо покончить, пока остались еще на Руси не разграбленные памятники. Много предложений существует на этот счет. От создания новой охранной силовой структуры до передачи археологических исследований в частные руки, фактически – легализации «бугрования». Впрочем, вполне хватило бы и проведения элементарного археологического ликбеза среди местных участковых или лесничих. Чтобы они знали, что задержанный ими на памятнике гробокопатель для закона и их служебной отчетности не менее значим, чем взятый с поличным вор или браконьер.
Также: Движение в защиту археологического наследия АМАТОР [9], письмо президенту и — ниже письма — много увлекательных ссылок на тему.