[1]
Анна Стародубова
Из истории создания и деятельности двух Комиссий Московского археологического общества
Часто приходится слышать, что для спасения памятников старины нужны специальные средства: разработанное законодательство, регулярно выделяемые субсидии, мощные реставрационные организации. В середине XIX века ничего этого ещё не было. Но для сохранения и изучения исторического наследия было сделано очень много.
«Не только мы, но и наши предки не умели ценить важности родных памятников, и без всякого сознания, с полным равнодушием, безобразно исправляя старинные здания или восстанавливая их сызнова, они не понимали, что каждый раз вырывали страницу из народной летописи».
Из речи гр. А.С. Уварова перед открытием Московского археологического общества. 1863 г.
Истоки создания известной в начале XX века своей широкой общественной деятельностью Комиссии «Старая Москва» следует искать в середине XIX века, хотя формально она образовалась 14 декабря 1909 г. при Императорском Московском археологическом обществе (далее — МАО). Общество было основано графом Алексеем Сергеевичем Уваровым в 1864 г., в 1881 г. получило статус Императорского (государственного).
Середина XIX стало особым временем для России. «Царствование Александра II открыло всякому здравомыслящему человеку возможность поработать на пользу родины», — писала в воспоминаниях П.С. Уварова — жена А.С. Уварова, археолог, председатель МАО после смерти мужа. Кроме того, сам основатель МАО был человеком неординарным. Граф Уваров, будучи внуком и сыном двух выдающихся царских министров, имел возможность сделать блестящую чиновничью карьеру. Но выбрал профессию не популярную, не относящуюся к числу привилегированных наук — археолог. Тогда и науки-то такой в России толком не было. А людей изучающих древности называли простонародными словами древники, старинщики, ветховщики.
[2]
Созданное Уваровым Московское археологическое Общество положило основу изучения памятников русской старины. Став центром российской археологии, оно сплотило вокруг себя всех заинтересованных ценителей памятников русской истории: представителей разных поколений, убеждений, научных школ и дисциплин. В середине XIX в. предмет археологи включал обширный круг проблем, а словосочетание «памятник старины» понималось весьма широко. А.С. Уваров — первый русский ученый, создавший законченную систему общетеоретических взглядов в археологии, писал: «археология — наука, изучающая древний быт народов по всем памятникам какого бы то ни было рода, оставшимся от древней жизни каждого народа».
Памятники делились им на 3 основные группы: вещественные, языка и письма, устные. Такой цельный, «междисциплинарный» взгляд на памятник культуры сохранился в Обществе на всём протяжении его деятельности. Для членов общества самобытность и достоинство русской народности были тесно связаны с воспитанием исторической памяти и прежде всего — бережным отношением к памятникам старины. «Мы так мало дорожим нашим прошедшим, — писал с досадой А.С. Уваров в 1865 г., — что походим на народ, начавший жить только с прошлого столетия».
[3]
Одной из первостепенных задач, поставленных перед Обществом, было «уничтожать равнодушие к отечественным древностям, научить дорожить родными памятниками, ценить всякий остаток старины, всякое здание, воздвигнутое нашими предками, сохранить и защищать их от всякого разрушения», в том числе «от искажения починками, пристройками и перестройками». Ещё в 1869 г. МАО впервые поставило перед правительством вопрос о необходимости разработки единого законодательства по охране памятников культуры.
Первым специальным отделением, образованном при Обществе в 1870 г., была Комиссия по сохранению древних памятников. Основной её задачей являлось рассмотрение проектов реставрации и перестроек памятников старины. Одновременно происходило изучение объектов, обладавших историко-культурной ценностью, забота о восстановлении памятников, пришедших в упадок. Комиссия курировала все центральные, часть южных губерний. Основным объектом внимания были наиболее ценные памятники Москвы и Московской губернии. За годы работы Комиссией было рассмотрено 4186 дел, подавляющее их большинство — по московским памятникам. Главный принцип деятельности Комиссии заключался в максимальном сохранении древних архитектурных форм. Благодаря такой «охранительной» деятельности были спасены сотни уникальных построек не только от невежественной реставрации, но и от сноса. Именно МАО сохранило от разрушения и грубых перестроек такие уникальные московские памятники как Китайгородская стена (в 1872 г. в московской Городской думе рассматривался вопрос о сносе Китайгородской стены, только вмешательство Комиссии и графа Уварова позволило спасти стену от гибели), Сухарева башня, Церковь троицы в Никитниках и Рождества Богородицы в Путинках.
[4]
Во главе Комиссии с момента основания стоял А.С. Уваров. После смерти графа в 1884 г. председателем МАО была избрана его жена П.С. Уварова — археолог, первая российская женщина почетный член Петербургской Академии наук (С.В. Ковалевская была иностранным членом от Швеции), она возглавила также Комиссию по сохранению древних памятников. Энергичный организатор, П.С. Уварова сумела привлечь для работы в МАО весь цвет отечественной культуры своего времени. Деятельное участие в работе Комиссии принимали архитекторы К.М. Быковский, Ф.Ф. Горностаев, Н.В. Никитин, И.П. Машков, А.Ф. Мейснер, З.И. Иванов, Н.В. Султанов, художники А.М. Васнецов, И.С. Остроухов и др.
С конца 70-х гг. роль Комиссии в деле сохранения древних памятников России возросла в связи с выходом Указа Святейшего Синода от 20 декабря 1878 г., согласно которому епархиальное начальство, приступая к перестройкам и реставрации церковных зданий и их интерьеров, обязано было получить разрешение от ближайшего археологического общества. Этот документ появился после того, как граф Уваров от имени Общества поставил в известность синодального обер-прокурора о грубых «поновлениях» Покровской церкви XII века близ Боголюбова Владимирской губернии (в наши дни включенной ЮНЕСКО в список объектов мирового наследия).
После издания Указа Св. Синода деятельность Комиссии стала носить выраженный практический характер. В Москве члены Комиссии контролировали ведение реставрационных работ памятников Кремля (Потешный дворец, Успенский Собор, Собор Василия Блаженного), Новодевичьего, Донского монастырей и др.
[5]
Для лучшей организации работы город был разделен на отдельные участки, каждый из которых был закреплен за определенным членом Комиссии. Так, Кремль курировал архитектор З.И. Иванов, Китай-город — С.У. Соловьев и И.В. Рыльский, улицу Покровку — Ф.Ф. Горностаев. Куратор обязан был не только наблюдать за состоянием памятников старины своего участка, но и составлять списки его наиболее ценных памятников.
Комиссия незамедлительно реагировала на все сигналы с мест об угрозе разрушения или переделок памятников старины. Подробно рассматривались проекты реставрации внешнего облика храмов, интерьеров, икон, фресок и предметов декора, для чего нередко создавалась специальная подкомиссия из 3-4 человек для детального обследования памятника на месте. Члены Комиссии составляли подробный отчет об археологической ценности памятника, представитель обязательно контролировал производимые работы, а затем отчитывался перед коллегами.
Не все памятники удавалось спасти. Решения Комиссии часто игнорировались духовными и городскими ведомствами. Ещё в 1871 г. граф А.С. Уваров предложил в изданиях Общества выделить особый раздел под названием «Археологический синодик», в котором предполагалось помещать материалы об утраченных памятниках древности. Если спасти памятник не удавалось, члены общества собирали максимальную информацию об объекте — снимали с него рисунки, делали обмеры и т.д., создавая таким образом фонд материалов уходящей, уникальной в своем роде российской старины. Многолетний опыт работы в Комиссии позволил его членам сформировать основы для практических подходов к сохранению и реставрации памятников.
[6]
В деле реставрации и сохранения архитектурного наследия МАО постоянно приглашало к сотрудничеству известных фотографов-профессионалов. Так, в 1905 г. председатель Русского фотографического общества К.А. Фишер осуществлял по просьбе МАО фиксационную съемку раскопок в Архангельском соборе Московского кремля, создав из прикладных фотографий выразительные художественные снимки. По заданиям МАО неоднократно работали в Москве и других городах России П.П. Павлов, Н.Н. Ушаков, И.Н. Александров, П.В. Орлов и др. Работы П.В. Орлова, стилистически близкие творчеству художников «Мира искусства», выделяются исследователями как одна из вершин жанра архитектурной фотографии.
Члены Комиссии по сохранению древних памятников хорошо понимали, что старинные архитектурные сооружения не существовали сами по себе — они входили в живую ткань местности их окружающей. В Москве — создавали её неповторимый образ, колорит и самобытность. В отстаивании этого принципа члены Комиссии зачастую входили в конфликт с городскими властями.
Особенного внимания и охраны Москва стала требовать в конце XIX века. Город начал бурно развиваться под влиянием промышленного роста: увеличивалось количество жителей, объемы грузоперевозок, мощность транспортного потока. В период деятельности городского головы Н.А. Алексеева — с 1885 по 1893 гг. — встал вопрос об улучшении условий движения транспорта. Купец первой гильдии Н.А. Алексеев, по отзыву П.С. Уваровой, был «человек умный, энергичный и предприимчивый». Действительно, он много полезного сделал для города, на что не решались предыдущие его коллеги. Прежде всего провел в Москве новый водопровод для возможности водоснабжения высотных домов. Даже выделил из собственных средств недостающую сумму на его реконструкцию: Крестовские водонапорные башни были построены в том числе на его личные деньги. Н.А. Алексеев устроил также центральную канализацию. До этого времени Москва была «довольно зловонным городом», особенно ночью, когда вывозились нечистоты.
[7]
В конце 80-х гг. городской голова вплотную взялся за вопрос урегулирования уличного движения: лично хлопотал в министерствах Петербурга о государственной субсидии в несколько миллионов. В городской Думе была избрана специальная комиссия, которая вместе с городской Управой составляла предварительные планы и чертежи улиц. Поскольку дело касалось сноса и реконструкции в том числе церковных зданий, перед началом работ Управе следовало заручиться согласием МАО. В 1888 г. Н.А. Алексеевым от имени Управы в адрес Общества было направлено письмо с просьбой рассмотреть и внести свои предложения. Были приложены чертежи с нанесенной красной линией, предполагающей отрезку «выступов, нередко весьма значительных, образуемых некоторыми зданиями, как то: церквами, часовнями и колокольнями». П.С. Уварова от имени Общества резко отрицательно ответила на письмо, подытожив словами: «Общество не может выразить одобрения и согласия не только по поводу разрушения упомянутых зданий.., но и на самое перемещение таковых зданий с прежних линий их векового стояния на своих местах. Древняя Москва сама по себе, во всем своем плане и во всех, даже мелких его подробностях, представляет замечательную археологическую редкость» (курсив мой. — А.С.).
Другим серьезным столкновением Общества с интересами городской Управы был вопрос об устройстве на Красной площади трамвайного узла (развязки), с постройкой трамвайных сооружений, а также торговых палаток. Город рисковал потерять один из лучших архитектурных ансамблей. Не получив ответа от московской городской Управы, П.С. Уварова от имени Общества направила письма Императору и Председателю Совета Министров П.А. Столыпину. По вопросу трамвайных путей на Красной площади развернулись настоящие баталии — состоялось несколько заседаний специально созданной государственной комиссии, где выступил весьма уважаемый народом городской голова Н.И. Гучков, доказывая крайнюю необходимость для Москвы этой трамвайной линии. В итоге компромисс был найден — постройка развязки отменялась, а трамвайная линия была сдвинута от стены на другую сторону площади. МАО отстояло также Театральную площадь, которой в 1909 г. грозила застройка вдоль Китайгородской стены. «Красная и Театральная площади, как представляющие особый художественный и исторический интерес, требуют тщательного охранения от изменений их величины и общего вида», — подчеркивали члены Комиссии.
[8]
В начале XX века ситуация с сохранением архитектурного наследия в Москве начала ещё более обостряться и усложняться. Кроме объективных факторов, были и субъективные: в 1905 г. в Москве был поставлен новый генерал-губернатор. Предыдущий — Великий князь Сергей Александрович, убитый эсером Каляевым, — содействовал сохранению российских древностей в Москве. В детстве домашним учителем Великого князя по истории был А.С. Уваров, прививший ему любовь к археологии и российской старине. Известно, что москвичи недолюбливали Сергея Александровича — он был «не свой», присланный из Петербурга. Однако, Сергей Александрович всесторонне поддерживал деятельность МАО, даже присутствовал на его заседаниях и со вниманием относился к историческому наследию города. При его личном вмешательстве в 90-х гг. удалось решить в пользу МАО спорные вопросы по реставрации Успенского собора Московского Кремля, собора Василия Блаженного и церкви Рождества Богородицы в Путинках.
В начале XX в. особой опеке в Москве стала нуждаться разрушающаяся под действием времени Китайгородская стена. Общество постоянно обращалось к властям по этому вопросу. Так, в 1906 г. зафиксировало, что на Китайгородской стене стало появляться всё больше несанкционированных вывесок рекламы, хотя по просьбе Общества в 1903 г. губернатором было приказано все вывески снять. Под давлением МАО в 1908 г. был даже создан государственный орган — Комиссия по охране Китайгородской стены, в которую также вошли члены Комиссии по охране памятников МАО.
В связи с ростом числа новых административных зданий и высотных доходных домов, Комиссия особое внимание стала направлять на памятники гражданской архитектуры, исчезающие на глазах. Некоторые из них появились в Москве ещё до наполеоновского нашествия. Триумфальные ворота на Тверской, Мясницкая больница, Университетская типография на Страстном бульваре, Государственный банк на Неглинной, дом Леонтьевых в Гранатном переулке, дом Сытиных в Сытинском переулке, усадьба Кузьминки. Московские фонтаны также попали в объекты опеки и изучения Комиссии. В апреле 1909 г. архитектор Д.П. Сухов доложил о результатах обследования разрушающегося фонтана на Театральной площади работы скульптора И.П. Витали. Комиссия постановила «обратиться в Московскую городскую Управу с просьбой восстановить фонтан в прежнем виде». Заботилась Комиссия и о других старинных фонтанах — Лубянском и Триумфальном, которые в 1910 г. были признаны Городской Управой наиболее интересными в художественном отношении из оставшихся после разборки старых фонтанов.
[9]
С 1906 г. Комиссией была начата работа по составлению описи памятников истории и культуры. 2 мая 1906 г. на заседании Комиссии под предательством П.С. Уваровой было предложено в течение лета 1906 г. «составить полную по возможности опись существующих древних памятников по ранее выработанной Обществом схеме». Опись древних памятников Москвы было решено поместить в первом томе Трудов комиссии (выходили с 1907 г. по инициативе архитектора И.П. Машкова; до 1917 г. опубликовано 6 тт.).
Интересен один из ярких примеров как подчас происходил процесс обнаружения и последующего принятия мер по защите ценных для России памятников, собраний и предметов старины. Выдержка из воспоминаний графини П.С. Уваровой: «Проходя раз переулками с Арбатской площади к Храму Христа Спасителя, я заметила в заднем дворе дома князя (С.М. Голицына — А.С.) значительное количество подвод, открытые двери дома и перед ними корзины, ящики и разный упаковочный материал. Опросив дворника, я узнала, что наследники старого князя продали всю обстановку дома «каким-то немцам». Испуганная этим известием, я взяла извозчика и полетела к обер-полицмейстеру, прося его поставить охрану к дому князя, запретить дальнейшую упаковку и наложить арест на уже запакованные ящики, заявляя, что иду домой и от имени МАО буду телеграфировать Государю сохранить Музей князя Москве и опротестовать тайные деяния наследников». На другой день 20 мая 1916 г. на экстренном заседании П.С. Уварова доложила перед обществом о случившемся и предложила ходатайствовать перед правительством как об удержании коллекции С.М. Голицына в России, так и о запрещении законодательным порядком частным владельцам продавать свои коллекции за границу. Благодаря ходатайству собрание С.М. Голицына было куплено для Эрмитажа.
В начале XX в. о стремительном изменении облика города заговорили не только в кругах археологов и архитекторов, но и в среде просвещенной публики, в поэтических салонах. К 1911 году относится известное стихотворение Марины Цветаевой, о домиках старой Москвы и пришедших им на смену «грузных уродах».
К 1909 г. вокруг Комиссии по сохранению древних памятников МАО образовался кружок поклонников, исследователей и защитников историко-культурного наследия Москвы. Это были люди различных профессий, по уставу не имеющие возможности стать членами Общества, так как это требовало специальных знаний, обязательной принадлежности к науке. П.С. Уварова поддержала инициативу и «в помощь Комиссии по сохранению древних памятников» была образована Комиссия по изучению старой Москвы, члены которой без всякой зависимости от членства в Археологическом обществе могли принимать участие в её деятельности. Благодаря этой своей особенности Комиссия быстро стала общественным центром всех москвоведов.
[10]
Основной целью, обозначенной в Правилах Комиссии, было изучение прошлого Москвы и её пригородных местностей, исследование их роста и развития, а именно: собирание материалов по топографии, истории, археологии, изучение памятников архитектуры, иконописи, а также прикладного искусства. Председателем Комиссии стала графиня П.С. Уварова. Заседания Комиссии до 1919 г. проходили в здании Московского археологического общества — палатах Аверкия Кириллова (Москва, Берсеневская набережная, 20). Ещё в 1868 г. они были переданы МАО указом Александра II. Общество своими силами произвело реставрацию палат, а также роспись залов и изготовление специальной мебели с использованием мотивов миниатюр русских рукописей XVII в.
Изначально Комиссия объединила ценителей московской старины в составе 21 члена-учредителя. К 1917 г. она выросла в крупное научно-краеведческое общество, популярное в Москве, по численности и интенсивности работы сопоставимое с большинством работавших в то время в Москве научных обществ (172 человека). Комиссия имела большой научный и практический потенциал. Известные ученые, архитекторы, художники и представители аристократии стремились не только изучать древности, но всеми доступными средствами способствовали их сохранению. Две трети состава являлись членами ИМАО, имели значительный опыт по изучению и охране памятников, музейной работы, профессионального коллекционирования, работы с архивными документами. Среди членов Комиссии были известные практикующие археологи и историки — П.С. Уварова, С.К. Богоявленский, И.Я. Стеллецкий, Н.Н. Ардашев, П.С. Шереметев, архитекторы и реставраторы — Ф.О. Шехтель, Н.С. Курдюков, И.П. Машков, А.М. Гурджиев, Н.Д. Виноградов, Д.П. Сухов и др., художники — И.Е. Бондаренко, А.М. Васнецов, А.А. Гурьянов, И.П. Машков, Н.И. Соболев, К.Ф. Юон и др. В работе Комиссии участвовали представители московской торгово-промышленной аристократии: коллекционер, основатель Театрального музея А.А. Бахрушин, московский выборный городской голова Н.И. Гучков, В.А. Большаков, Г.Ф. Марков, К.Н. Солодовников, С.В. И Ф.В. Челноковы, Б.П. Юргенсон. Кроме того членами Комиссии стали активные участники Общества любителей духовного просвещения, основанного ещё в 1863 г. и сыгравшего важную роль в становлении церковного краеведения. Средний возраст членов Комиссии составлял 38 лет.
[11]
Программа непосредственной деятельности, намеченная для членов Комиссии, была весьма обширной: 1) изучать памятники Москвы и наблюдать за их сохранностью; для этого Москва была разделена на 63 участка; членам Комиссии предлагалось взять в заведование один из участков по собственному выбору, а именно, для изучения исторического и археологического прошлого находящихся на участке старых зданий, их внешних и внутренних украшений, с составлением описей их современному состоянию, по возможности — с фотографическими снимками; 2) заботиться о сборе пожертвований разными вещами для Музея Старой Москвы; 3) запечатлевать облик старой Москвы: делать фотографические снимки с типичных московских зданий, подвергающихся полному сносу или перестройке, а также с площадей, улиц и переулков, изменяющих свой внешний вид по причине их расширения, застройки новыми зданиями; делать фотографии разных типов москвичей вообще, а также — торговцев, ремесленников, по возможности с описанием их кратких биографий, чтобы впоследствии можно было составить альбом снимков исчезающих мест, зданий и самих обитателей столицы; 4) жертвовать и привлекать к пожертвованию в Библиотеку Комиссии книг и других трудов, касающиеся истории Москвы; 5) составлять библиотечные карточки ко всем опубликованным книгам по истории, археологии и этнографии Москвы, вышедшим отдельными изданиями или помещенными в журналах, с целью издать впоследствии систематические указатели всех печатных трудов в этой области; 6) собирать из архивов новые данные по истории и археологии Москвы и докладывать их на заседаниях Комиссии для помещения затем в печатном органе Комиссии «Старая Москва» (первые выпуски были изданы на пожертвования члена Комиссии Г.В. Балицкого). Члены Комиссии были обязаны извещать ИМАО и Комиссию о замеченных не только уничтожениях памятников, но о всех искажениях, «которым те подвергаются от небрежения, незнания или злого умысла». Отмечалось необходимость делать с таких памятников рисунки, планы, фотографии, в случае надобности — слепки. Под названием «памятники» следовало понимать «не только целые здания, но и сохранившиеся их части, разные уголки старой Москвы, живописные дворы, художественно исполненное окно, дверь, карниз, мебель, вещи домашнего и общественного обихода и т.д.» (Правила Комиссии… С.3).
На 27-м заседании Комиссии 16 февраля 1913 г. товарищ председателя Э.В. Готье поставил вопрос о начале планомерного исследования старой Москвы по участкам. В первую очередь был предложен район 3-го участка Мясницкой части. В апреле 1913 г. П.Н. Миллер прочитал доклад о результатах предварительного обследования данного участка, который лег в основу статьи «Кулишки», опубликованной во втором выпуске сборника «Старая Москва». Несколько ранее — в 1910 г. Э.В. Готье начал свою работу по фотографированию видов старой Москвы, положившей основу известной коллекции снимков (впоследствии была передана в Румянцевский музей и названа его именем; большинство негативов хранится в фототеке Музея архитектуры (ГНИМА). В 1912 г. был организован фотоконкурс «Старая Москва». На призыв «запечатлевать», помимо самих членов Комиссии, широко откликнулись известные московские фотографы, издатели и простые граждане. В те годы были выпущено тысячи фотооткрыток с видами старого города.
[12]
До 1917 г. вышло два сборника трудов Комиссии под названием «Старая Москва» (1912, 1914). Они открыли много неизвестного, нового и ценного в истории Москвы, её архитектуры и быта и сразу привлекли внимание не только ученых, но и широкого круга москвичей, стали популярным чтением. Публика с интересом обсуждала статьи известного археолога И.Я. Стеллецкого «Китайгородская стена» и «Подземный ход под Новодевичим монастырем в Москве», С.И. Беляева «К истории развлечений москвичей в половине XIII столетия», П.Н. Зенбицкого «Народные гулянья под Новинским». Сборник включал статьи по истории архитектуры отдельных памятников Москвы — «Триумфальная арка в Москве» Н.Н. Соболева, даже по истории отдельных районов и домов: «Кулишки» П.Н. Миллера; «Кузнецкий мост и прилегающие к нему улицы», «Большая Лубянка…» Ф.И. Тастевена; «Большой Кисловский переулок, Воздвиженка, Никитская улица и местность и местность ими ограничиваемая» Б.С. Пушкина; «Дом Е.Н. Самариной на петровке», «Дом кн. Дмитрия Михайловича Пожарского на Лубянке» И.С. Беляева; по топонимике: «Происхождение названия «Арбат» В.К. Трутовского; о деятельности зодчих — Аристотеле Фиорованти, В.Д. Ермолине и др. Главное, что показал материал сборников — насколько значительным и одновременно неизученным наследием обладала Москва.
Сборник трудов Комиссии «Старая Москва» самим своим названием утверждал преемственность и уважение к культурному наследию прошлого. В предисловии к первому изданию трудов говорилось, что Комиссия приняла на себя заботы о сохранении существующих памятников бытовой старины и о собирании таковых путем пожертвования для Музея Старой Москвы. Предполагалось собрать все предметы домашнего и общественного обихода прежней московской жизни, портреты выдающихся её деятелей, старинные и новые виды различных её уголков и т.п., чтобы наглядно знакомить с бытовой историей предков, «ибо старая Москва, наша прародина, заслуживает детальной обработки не только её истории, но и всего внутреннего её быта. Мы ничем иным не воздадим так полного своего уважения к памяти предков, как правдивым выяснением всех сторон их жизни, на основании вещественных и письменных памятников» — говорилось во вступительной статье сборника (Старая Москва. Труды Комиссии по изучению старой Москвы. Вып 1. М., 1912). Впоследствии в Комиссию для Музея Старой Москвы известными коллекционерами было передано много ценных собраний. К 1912 г. в собрании Комиссии уже насчитывалось немало редких старинных вещей и книг. В залах Московского археологического общества была устроена специальная выставка.
Продолжение следует.