На Большой Знаменской большие палаты

^[1]

Летом 2012 года активизировались реставрационные работы в усадьбе Апраксиных — Бутурлиных (Знаменка, 12), где размещается Музыкальная школа имени Гнесиных. Реставрация продолжается спустя 11 лет, после выхода распоряжения московского правительства, бесконечных обращений к мэру и президенту, митингов, финансовых скандалов и разоблачительных статей в СМИ. Завершать затянувшуюся историю будет управляющая компания «ИНТЭКС», принимавшая участие в реконструкции Большого театра. Проект реставрации и приспособления выполнили 13-я и 7-я мастерские института «Моспроект-2».

В результате предпроектных и натурных исследований биография усадьбы пополнилась многими, неизвестными до сих пор фактами, а сам главный дом стал старше почти на целый век. Отныне Знаменка сможет гордиться одним из первых дворцов петровского времени, выстроенных по европейским архитектурным канонам.

О ходе реставрационных работ сайту «АН» рассказала главный архитектор проекта реставрации Анна Молоткова.

— Наша мастерская «пришла» в усадьбу Апраксиных — Бутурлиных в 2007-м. Тогда ЦИГИ (Центр историко-градостроительных исследований) уже провел исторические исследования и сделал проект реставрации. Но надо понимать, что проект этот носил больше эскизный характер, так как разрабатывался, когда дети еще бегали по классам в главном доме, не было возможности снять обшивку стен, обследовать все как положено.

^[2]

В доме Апраксиных в 2007-м уже шли противоаварийные работы. Но шли без всякого надзора со стороны реставраторов. В результате многие белокаменные детали, фрагменты карнизов, изразцы были сбиты и вместе со строительным мусором — просто выброшены. В общем-то, здание было серьезно и непрофессионально зачищено. Директору школы, М.С. Хохлову, удалось кое-что спасти: керамику, капители. После открытия школы он хочет устроить небольшую экспозицию по истории усадьбы.

Когда же мы начали натурные исследования, сбили штукатурку на восточном фасаде главного дома, мы просто ахнули. Там сохранились белокаменные резные вставки, пилястры, тумбы под пилястры и первоначальные оконные проемы с белокаменным обрамлением.

^[3]

Что это значит? Дом везде описывался как постройка рубежа XVIII-XIX веков. А мы нашли большемерный кирпич – 30 см длиной, высотой 8 см, с клеймом «П». Это означает рубеж 1690 — 1700 годов! То есть дом строился на век раньше, чем принято было считать. И теперь можно с уверенностью говорить о том, что перед нами — «большие палаты» петровского сподвижника П.М. Апраксина на Знаменке, ранее известные лишь по документам, без привязки к конкретному адресу.

Стало очевидно, что нужен принципиально новый проект реставрации, а также проект предмета охраны. Чем и стали в авральном порядке заниматься 13-я и 20-я мастерские Моспроекта-2. При этом было непонятно, что будет с финансированием бюджетного объекта. Его два раза сокращали. Долго мы не могли выйти с проектом из Мосгорэкспертизы. На какое-то время работы вообще были свернуты. Но теперь все позади, главное – грамотное воплощение нашего проекта.

^[4]

Поделюсь своими предположениями. Видимо, дом строился по проекту «заморского» архитектора. На это указывает характер деталей — например, в профилированных обрамлениях окон отсутствуют подоконники и такие дорогие московскому реставратору «ушки». Кроме того, согласно чертежу 1742 года, две лестницы ведут на второй этаж прямо из арочных дверных проемов — по обе стороны от проездной арки на главном фасаде. Это прием европейский, он часто встречается в Голландии. Во время исследований было определено место арки и одного из проемов. А вот место крыльца, типичного для архитектуры России рубежа веков, не обнаруживается. Моя коллега Лидия Алексеевна Шитова считает, что крыльцо все-таки было. Пока у нас недостаточно данных для окончательного суждения.

Дом задумывался как барочный дворец по западным образцам. Но мастера-то работали русские. В приемах выполнения сводов, дверных и оконных проемов, особенно 1-го этажа, еще чувствуется «дыхание» XVII века.

^[5]

Постройка была грандиозной для своего времени. И заметьте, дворец возводился накануне основания Петербурга. После 1703 года, а особенно после переноса столицы, такие постройки в Москве надолго стали редкостью.

Надо сказать, что каждый шаг на этапе реставрационных раскрытий приносил нам много новых знаний о доме. Так было, и когда мы приступили к работе над дворовым фасадом. При вычинке кирпичной кладки на уровне 2-го этажа мы обнаружили восьмигранные колонки в простенках – из большемера с белокаменными базами. Они упоминаются в описях XVIII века. Там говорилось о крытой галерее на граненых столбах. Именно к этой галерее в шестидесятые годы XVIII века был пристроен со двора деревянный объем театра — прародителя Большого.

^[6]

Еще одна загадка для нас – это столп, на который частично опирается свод одной из палат 1-го этажа, и его основание в подвале. К сожалению, мы его увидели уже взятым в бетонную обойму. Его назначение неясно. Возможно, внутри столпа находилась лестница, ведущая в две белокаменные палаты подвала. Одна из них, находящаяся под проездной аркой, скорее всего, использовалась как ледник.

Восточная часть дворца уже в XIX веке была аварийной. Сейчас она очень сильно просела: мы вывели на один уровень отметки пола 2-го этажа, и получилось, что окна восточного крыла отстоят от пола всего на 35 см. Очевидно, что там очень активные грунтовые воды. Как раз в этом месте мы обнаружили арку в фундаменте. Не исключено, что она предназначалась для пропуска грунтовых вод. В старину так действительно делали.

^[7]

Что касается интерьеров, то от них мало что сохранилось. Планировка серьезно изменена. Анфилады были перекрыты: школе нужны классы. Восстанавливать анфиладную структуру мы не будем. По проекту только обозначим ниши и дверные проемы. На первом этаже сохранились сводчатые помещения трех периодов: 1702 год, середина XVIII века, парусные ампирные своды. Под мраморным покрытием парадной трехмаршевой лестницы мы обнаружили белокаменные ступени. На втором этаже нашли следы антресолей конца XVIII века. Концертный зал, возникший уже в XX веке, будет оформлен в стиле ампирных фасадов. А восточный фасад будет восстановлен на 1702 год. При этом наиболее ценные, хорошо сохранившиеся белокаменные детали будут сохранены раскрытыми, как зондаж.

Сейчас дом укреплен, сделано усиление фундаментов и простенков, инъектированы стены, проведена вычинка сводов первого этажа. Все готово к отделочным работам.

^[8]

В комплекс Гнесинки войдут еще три здания. Во-первых, это конюшня соседней усадьбы Левашовых (Староваганьковский переулок, 15, строение 4), стоящая на границе владений. Конюшня нашей усадьбы, выстроенная в начале XIX века, вплотную примыкала к левашовской. Она разобрана в 1960-е годы. Мы хотели ее воссоздать, материалов и раскрытий было достаточно. Но в проект это все-таки не вошло. В глухой стене конюшни Левашовых мы обнаружили три арочные ниши, служившие, видимо, яслями. В здании будут устроены столовая и спортзал.

Затем, в комплекс войдет семиэтажный доходный дом (Крестовоздвиженский переулок, 2/12, строение 4). Там будет общежитие, а в первых двух этажах — классы. Сейчас идет перепланировка дома.

^[9]

И наконец, усадебный флигель по Крестовоздвиженскому переулку (дом 2, строение 2). Там будут классы. Неплохо сохранилась подлинная печь начала XIX века с голубыми каемчатыми изразцами, найдены подлинная дверь и паркет того же времени. Стеклянные переходы свяжут флигель-конюшню, доходный дом, усадебный флигель и основной дом. Это необходимо для нужд школы, чтобы детям не надо было переодеваться и переобуваться, переходя из здания в здание.

Сейчас наши мастерские осуществляют авторский надзор за воплощением проекта. Радостно, что дело сдвинулось с мертвой точки. Немного смущает лишь намеченный срок окончания работ – осень 2013 года.

^[10]

Более подробно история дворца и усадьбы Апраксиных-Бутурлиных изложена в статье архитектора-реставратора Лидии Шитовой, которую мы также предлагаем вашему вниманию.

(С полным текстом статьи вы cможете ознакомиться в готовящемся к выходу Сборнике научных публикаций МАрХи).

Усадьба, расположенная на одной из древнейших улиц Москвы – Знаменке (владение №12/2; иногда приводится адрес по Крестовоздвиженскому переулку, дом №2/12), неоднократно переходила от одних владельцев к другим, горела, перестраивалась и поэтому имеет сложную строительную историю. Популярные издания по истории застройки московских улиц вплоть до начала 1990-х годов относили строительство главного дома усадьбы, которая также называлась усадьбой Арсеньева или Бутурлина, к середине – второй половине XVIII века; дата 1750 год была наиболее ранней.

Случайные по характеру раскрытия при периодически проводимых ремонтах фасадов главного дома усадьбы и наличие сводов в нескольких помещениях первого этажа позволяли определить, что основной объем, имеющий ампирное оформление, сохранил внутри себя постройку более раннюю. Ремонтно-реставрационные работы, проводившиеся в 1960-е годы, носили локальный характер. Подробно исследовать здание до последнего времени не удавалось.

В 2007 году на доме начались масштабные реставрационные работы (главный архитектор проекта — Анна Молоткова, мастерская №13 института «Моспроект-2»). Эти работы дали, наконец, возможность провести натурные исследования и подробные обмеры как интерьеров здания, так и его фасадов. Датировать раскрытия помогли архивные материалы, относящиеся к первоначальному строительному периоду (обнаружены исследователями института «Спецпроектреставрация», ЦИГИ и мастерской № 20 института «Моспроект-2» — см в приложении).

^[11]

Собранные материалы уточнили историю владения и дома, которая в кратком хронологическом изложении выглядит так:

XVII век – владение принадлежало ветви дворян Титовых, вышедших в XVI веке из Великого Новгорода и возвысившихся во времена царя Алексея Михайловича.

23 января 1694 года – Григорий и Кузьма Титовы продали двор на Знаменке сподвижнику Петра I окольничему (впоследствии графу) Петру Матвеевичу Апраксину. Одновременно П.М. Апраксин купил и соседнее с Титовыми владение Ивана Иевлева сына Голохвастова.

1701-1702 годы – после большого московского пожара окольничий П.М. Апраксин выстроил во дворе каменные палаты, о чем сохранились записи в подрядных книгах. Тогда же двор был обнесен каменной оградой, велось строительство других каменных построек.

Петр Матвеевич Апраксин (1659 – 1728) — старший сын стольника Матвея Васильевича Апраксина, брат Марфы Матвеевны, второй жены царя Федора Алексеевича. Имел двух младших братьев — адмирала Федора Матвеевича и Андрея Матвеевича. Сподвижник Петра I, действительный тайный советник, первый Казанский губернатор, в 1710 году пожалован графским достоинством. В 1722 году состоял президентом Юстиц-коллегии. Был похоронен в Москве, в Златоустовском монастыре.

1742 год – «…рисунок дому сиятельной графини Елены Михайловны Апраксиной», иллюминированному по случаю коронации императрицы Елизаветы, — первое известное изображение дома.

1752 годом датируется первый известный нам план двора, принадлежавшего в то время Федору Алексеевичу Апраксину. Количество и расположение построек соответствует показанным на подробном плане следующего года.

1753 год – план двора лейб-гвардии Преображенского полка сержанта графа Федора Алексеевича Апраксина. Главный дом усадьбы стоит в глубине участка параллельно Знаменке; по Крестовоздвиженскому переулку к нему примыкает менее широкий корпус, судя по плану, одинаковой с домом высоты; высота корпуса, пристроенного к южному крылу здания, вероятно, отличается от высоты основного объема, так как на нем показана отдельная крыша. На парадном дворе ближе к Знаменке вдоль боковых границ поставлены два каменных флигеля.

12 июля 1761 года – Федор Алексеевич Апраксин продает генерал-поручику, сенатору графу Роману Илларионовичу Воронцову «…на белой земле, состоящие в Белом городе на Знаменской Большой улице в приходе церкви Знамения Пресвятыя Богородицы каменныя и деревянныя строения как на переднем, так и на заднем дворе со всеми люцкими и прочими строениями…»
Роман Илларионович Воронцов (1717 – 1783) – граф с 1760 года, сенатор, генерал-аншеф, наместник Владимирский, Пензенский и Тамбовский в 1778 -1783 годах. Отец княгини Екатерины Романовны Дашковой и еще четверых детей.

1767 год – на плане Москвы Горихвостова зафиксирована усадебная застройка, сложившаяся к тому времени. Два флигеля, фланкирующие главный дом, стояли на прежнем месте; объем главного дома разделяла арка-проезд, ведущая на хозяйственный двор. В 1770 году хозяйственный двор усадьбы был расширен за счет покупки небольшого владения Уриила Иванова.
Время Р.И. Воронцова было особенным в истории усадьбы: расширенное пристройкой здание стало популярным театральным центром Москвы.

В 1769 году часть здания арендовали содержатели маскарадов, драматических и оперных спектаклей итальянцы Бельмонти и Чинти (Чути, Чуди, Чютию). П.В. Сытин приводит выдержку из документа: «…В том же 1769 г. отведено им Итальянцам Полициею место под театр… Но как это место оказалось низко и сыро, то, до постройки,…по приказу графа П.С. Салтыкова, позволено им учредить театральные представления в наемном доме, Генерал-Поручика Графа Романа Иларионовича Воронцова, в котором они и представляли во все пять лет, а своего театра не построили». По арендному контракту итальянцам было разрешено пристроить деревянное здание театра «к каменным палатам в нанятом ими у его сиятельства графа Романа Ларионовича Воронцова». Пристройка располагалась «…на заднем дворе…поперег от палат 10 саж., а длиною от отступа, от флигелей по равной мере 16 саж.».

Бельмонти умер во время эпидемии чумы 1771 года.

^[12]

1770 год – в большой пожар здание уцелело, сгорели только службы, выходящие на Знаменку.

1773, 1 июня — дом графа Воронцова на Знаменке отмечен В.И. Баженовым в торжественной речи по случаю закладки Большого Кремлевского дворца как один из наиболее замечательных в Москве: «Прекрасны еще в Москве дома: … на Знаменке графа Воронцова…»

1776 год – начало публичных спектаклей театра П. Урусова и М. Медокса, располагавшегося в деревянной пристройке к главному дому. Это так называемый Знаменский оперный дом. Исследователи, занимавшиеся театральной историей, единодушно считают спектакли антрепризы Урусова и Медокса началом истории Большого театра. А.В. Анисимов в своей работе пишет:

«В 1776 году князь П. Урусов получил «привилегию» на устройство публичных спектаклей в Москве. Вскоре к нему присоединился Маддокс Меккол (Михаил Егорович) Медокс, приехавший из Англии в 1766 году… Вначале, не имея своего здания, Урусов арендовал дом графа Воронцова на Знаменке. Здесь он с Медоксом и организовал постоянный московский театр в специальной деревянной пристройке. В челобитной московскому градоначальнику князю Прозоровскому Медокс так описывал это сооружение: «…Три деревянные стены, прирубленные к каменной, составляли непрочное сооружение оного без всякого порядка и украшения внутри, без всякой удобности и важности, приличной публичному зданию снаружи». Театр прижился и в течение четырех лет с успехом работал, но в 1780 году во время представления трагедии «Дмитрий Самозванец» сгорел. Он остался в истории как Знаменский оперный дом. Каменное же здание самого дворца сохранилось до наших дней…»

Пожар, случившийся 26 февраля 1780 года «от неосторожности нижних служителей, живших в Знаменском доме, пред окончанием театрального представления», удалось удержать в пределах владения, «так что не токмо близкие к театру соседские дома, но и самые флигели оного остались целы». Вероятно, огонь нанес наибольшие разрушения главному дому и деревянной пристройке.

В 1782-1783 годах в усадьбе проводились масштабные восстановительные работы, которые затронули и дом, и флигели. В главном доме вместо проездной арки устраивается парадный вход с вестибюлем и парадной лестницей. После окончания ремонта здание на несколько лет было арендовано Московским Английским клубом (известен с 1772 года).

1792 год – произошел пожар в службах, после чего флигели были разобраны.

В 1793 году умер хозяин дома граф Роман Илларионович Воронцов, хозяином стал его сын Александр Романович.

Граф Александр Романович Воронцов (1741 – 1805) – дипломат, сенатор, президент Коммерц-коллегии, член Государственного совета. Крупнейший масон, покровитель Радищева. С 1802 года — государственный канцлер, сторонник антинаполеоновской коалиции с Англией и Австрией.

1801 год – после запрета Павлом I Английского клуба А.Р. Воронцов продает владение жене отставного генерал-майора и кавалера А.Д.Арсеньева Т.А.Арсеньевой.

1804 год – Арсеньевы продали усадьбу «статс-даме и кавалер-графине» П.В. Мусиной-Пушкиной, урожденной Долгоруковой.

1812 год – в сентябрьские дни усадьба уцелела, но в декабре в главном доме возник пожар, уничтоживший, кроме прочего, домовый храм во имя Николая Чудотворца, перенесенный сюда из дома Мусиных-Пушкиных на Воздвиженке.

1816 год – двор на Знаменке купил полковник Николай Петрович Римский-Корсаков (родной брат знаменитой «бабушки» Елизаветы Петровны Яньковой, урожденной Римской-Корсаковой).
Знатность своего семейства Е.П. Янькова постоянно подчеркивала: «…мы ведь были не Чумичкины какие-нибудь или Доримедонтовы, а Римские-Корсаковы, одного племени с Милославскими, из рода которых была первая супруга царя Алексея Михайловича; матушка была Щербатова, а бабушка Мещерская, не Лаптевым чета».

1818 год – осуществлена капитальная перестройка главного дома: к центральной части фасада пристроен поставленный на высокий стилобат-цоколь восьмиколонный портик ионического ордера.

1825 год – Римский-Корсаков продал владение тайному советнику, сенатору князю С.И. Гагарину.
Князь Сергей Иванович Гагарин (1777-1862) – один из основателей Московского общества сельского хозяйства, с 1844 года – президент Общества. Действительный тайный советник.

С этого времени вплоть до революции усадьба находилась в руках нескольких поколений одного дворянского семейства (в это же время владевшего подмосковной усадьбой Ясенево, вошедшей ныне в черту Москвы).

1862 год – усадьба перешла по наследству к дочери Сергея Сергеевича Гагарина – Марии Сергеевне Бутурлиной (1815-1902).

1902 год – владение функционально поделено на две части: главный дом и парадный двор остались за семьей генерала от инфантерии С.С. Бутурлина, а дворовая часть усадьбы, оставаясь за Бутурлиными, использовалась в коммерческих целях.

1910 год – в главном доме располагается гимназия Е.А. Кирпичниковой, в дальнейшем П.Н. Поповой.

После 1918 года вместо частных гимназий в доме размещалась Опытная трудовая школа, позже – Московская средняя музыкальная специальная школа имени Гнесиных.
*

^[13]

Нам представляется наиболее интересным самый ранний период существования дома. Уже на первом этапе натурных исследований здания выяснилось, что, несмотря на многочисленные перестройки и ремонты, особенно капитальные послепожарные, объем дома сохранил значительное количество первоначальных деталей. Подробное исследование раскрытой кладки фасадов превзошло все ожидания. Особенно много первоначальных деталей сохранилось на торцевом восточном фасаде, выходившем на соседнее владение и почти не перестраивавшемся. Были обнаружены белокаменные обрамления оконных проемов, практически полностью сохранившиеся на восточном фасаде, мощные капители пилястр на высоких постаментах, имевших также профилированные белокаменные тяги; белокаменные резные вставки-панели над окнами как первого, так и второго этажей. При растеске профилей на камне оставались их четкие следы, дающие возможность достоверно восстановить часть утраченных деталей. Нашлись и загадочные граненые столбы (остатки двух из них были обнаружены в полностью переложенной части стены дворового северного фасада), упоминаемые в документах.

Не осталось следов черепичной кровли, даже в виде находок черепицы, но это и неудивительно, если учесть тотальные перестройки, пережитые зданием. Надо сказать, что попытки устраивать в Москве черепичные крыши на гражданских зданиях часто кончались неудачей. Из содержания описи ветхостей дворца Меншикова на Яузе, выполненной Д. Янковым (Яньковым) в 1732 году, то есть спустя 24 года после пристройки новых корпусов к бывшему Лефортовскому дворцу, ясно, что черепичные крыши в таком же плохом состоянии, как и тесовые, а над церковью под грузом черепичной кровли упали стропила. Янков определил, что «…впредь для прочности оных кровель надобно сделать ниже, чтобы ветром не ломало». Архитектор Иван Мордвинов, осмотрев в августе того же года чинившуюся над церковью крышу, в рапорте отметил: «…а имеющиеся кровли, покрытые черепицей, все ветхи, и надлежит сие разобрать и, по мнению его, покрыть тесом с дранью, и стропила сии, понеже оные весьма широки».

Раскрытые от закладок окна первого и второго этажей на торцевом восточном фасаде, выходящем на соседнее владение, полностью сохранили свою внутреннюю конструкцию. Вероятно, они были заложены относительно скоро после постройки дома, не исключено, что после какого-то пожара (внутренние поверхности обмазанной кладки конструкций проемов второго этажа носят следы копоти).

К сожалению, в процессе приспособления была растесана в оконный проем одна из ниш первого этажа (окно, необходимое для освещения учебного класса). Это обстоятельство позволило удостовериться в подлинности первоначальных конструкций белокаменных обрамлений, так что не оставалось сомнений, что весь наружный декор, несмотря на небольшую толщину камня, устанавливался одновременно с ведением кладки стен и был закреплен в ней глубоко заведенными коваными анкерами. Сомнений в том, что в основе дома, особенно в восточной его части, в меньшей степени перестроенной, сохранились первоначальные палаты самого начала XVIII века, не оставалось, что позволяет говорить о совершенно уникальной для Москвы постройке.
В результате проведенных исследований стало возможным представить графическую реконструкцию торцевого восточного фасада палат на достаточно редкий для Москвы строительный период – самое начало XVIII века.

Натурные исследования в значительной степени подтвердили достоверность чертежа «Фасад дома графини Е.М. Апраксиной, составленный в связи с украшением его иллюминацией в честь коронации императрицы Елизаветы Петровны. 1742г.», опубликованного в книге материалов А.Ф.Малиновского «Обозрение Москвы». На репродукции чертежа видна часть подлинной надписи «…рисунок дому сиятельной графини Елены Михайловны Апраксиной». Архитектор-реставратор Т.Л. Энговатова, указавшая на публикацию, атрибутировала в свое время изображение как чертеж рассматриваемого дома и ограды на Знаменке.
*

^[14]

Однако существует иная версия атрибуции, на которую обратил наше внимание С.В. Клименко. В.И. Макарова, опубликовавшая статью «Московские усадьбы братьев П.М. и Ф.М. Апраксиных на Знаменке и на Моховой», относит рассматриваемый чертеж к дому Ф.М. Апраксина на Моховой. Не вдаваясь в подробности изложенной версии, можно заметить только, что отдельные позиции ее доказательства недостаточно строго аргументированы. Поэтому нам представилось необходимым проверить историю обоих зданий с точки зрения смены владельцев.

О так называемом «новом здании» Университета на Моховой известно, что с 1737 по 1791 годы в бывшей усадьбе Ф.М. Апраксина, на территории которой оно расположено, помещалась Главная аптека. Исследователем А.Н.Петровым, изучавшим историю дома, был обнаружен документ, на основании которого можно считать, что дом на Моховой, проданный по завещанию Ф.М. Апраксина, «…перешел в собственность генерал-фельдмаршала В.В. Долгорукова, но в 1737 г. по указу Анны Иоанновны был отдан “на обер-аптеку”».
Генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин (27.11.1661 – 10.11.1728, похоронен в Златоустовском монастыре) родился двумя годами позже брата Петра Матвеевича. Служебная деятельность его при Петре I была посвящена преимущественно устройству и развитию русского флота. В 1708 году пожалован в действительные тайные советники и возведен в графское достоинство.

^[15]

Родословие Апраксиных, составленное К.М. Бороздиным, содержит текст завещания Ф.М. Апраксина, составленного 26 октября 1728 года, за полтора месяца до смерти. Согласно завещанию, основная часть недвижимого имущества переходила его младшему брату Андрею (2.10.1667 – 26.06.1732, похоронен в Златоустовском монастыре; в некоторых изданиях приводятся даты жизни 1663-1731):
«Наследному моему недвижимаго имения брату Графу Андрею Матвеевичу Апраксину повели Ваше Императорское Величество пожаловать Лебедянскую, Пензенскую и Новогородские мои вотчины… також и Московский загородный двор, в вечное владение на мужескую линию до последняго в роде, понеже он по линии всему моему собранию учинен первый наследник…»

Далее выясняется судьба московского дома: «…а оставшие мои за сим завещанием вотчины, а именно: Новгородскую, село Петрово, Подмосковную, село Никольское… и Московской каменный дом… повели Ваше Императорское Величество душеприкащикам моим продать повольною ценою, и что взято будет денег, оные все раздать неимущим в милостыню, и на искупление пленных, и на заплату должных казенными долгами и в другие нужные места, а наследникам моим в ту продажу и раздачу не вступать, и раздавать те деньги душеприкащикам моим, или кому они определят, также и в оставших моих пожитках дела им нет, а взять только то, что кому приказано по сему моему завещанию…»

^[16]

Не забыт Федором Матвеевичем и племянник – сын его старшего брата Петра Матвеевича, умершего 29 мая того же 1728 года: «Племяннику моему, движимаго имения наследнику, Графу Алексею Петровичу Апраксину, повели Ваше Императорское Величество портрет Его Цесарскаго Величества, обложенный алмазами, да кавалерию золотую ордина Святаго Апостола Андрея… и шесть чаш больших… и один гарнитур серебряной, которой употребляется на столе ж, и к нему ложки, ножи, вилки на двенадцать персон серебряныяж, да пятнадцать тысяч рублей денег… да на кафтан Немецкой пуговицы золотыя с алмазами, и один верьховой убор, а более того из дому моего ничего не требовать, а на оставшихся в доме моем, кому что в ведомство было поручено, отнюдь не взыскивать…»

Вряд ли столь подробно и строго написанное завещание можно было нарушить, поэтому Алексей Петрович или супруга его Елена Михайловна не могли наследовать дом на Моховой. Тем более Елена Михайловна не могла числиться его владелицей в 1742 году, поскольку известно, что уже в 1737 году В.В. Долгоруковым, к этому времени владевшим домом, он был отдан для размещения Главной аптеки.

Петр Матвеевич Апраксин имел двух дочерей — Елену Петровну (1695-1736), в замужестве Голицыну, и Екатерину Петровну, в замужестве Черкасскую — и двух сыновей: рано умершего Александра (1690-1725) и Алексея. Годы жизни камер-юнкера Алексея Петровича точно не установлены, известно только, что он скончался после дяди своего, генерал-адмирала Федора Матвеевича. Супруга его, княжна Елена Михайловна Голицына, родилась в 1712 и скончалась в 1747 году, оставив двух сыновей. В соответствии с датами жизни сыновей — Петра Алексеевича, служившего в Семеновском полку адъютантом и погребенного в Невской Лавре (1728-1757), и Федора Алексеевича (1733-1789) — Алексей Петрович умер не ранее 1732 года.
Согласно надписям на планах владения, в 1752-1753 годах оно принадлежало Федору Алексеевичу Апраксину, сыну Алексея Петровича и Елены Михайловны. Поэтому с большой долей уверенности можно говорить, что в 1742 году, при малолетних сыновьях, Елена Михайловна Апраксина числилась владелицей усадьбы на Знаменке.

Ни Петр Алексеевич, ни Федор Алексеевич потомства не оставили.
По свидетельству автора родословия Апраксиных К.М. Бороздина, «Граф Федор Алексеевич не оставил также детей, хотя и был женат на Екатерине Владимировне N. Он завещал имение свое племяннику своему в осьмом колене Степану Степановичу Апраксину, сыну фельдмаршала… Смертью графа Федора Алексеевича пресеклось мужское потомство графа Петра Матвеевича».
Генерал-фельдмаршал Степан Федорович Апраксин (1702-1758), оставшийся в младенчестве без отца, воспитывался в доме графа Петра Матвеевича Апраксина, и таким образом его сын Степан Степанович (1747-1827) стал наследником имущества бездетной семьи.

Свидетельством того, что семья наследников Петра Матвеевича Апраксина не покидала Знаменку, даже когда старое владение (№ 12) было продано в 1761 году графу Р.И. Воронцову, служит история владения № 19, купленного Ф.А. Апраксиным и перешедшего по наследству к С.С. Апраксину. Из документов известно, что в 1750 году Ф.А. Апраксин приобрел на Знаменке владение графа Головкина. В 1790-х годах генерал-майором С.С. Апраксин объединил это владение с двором генерал-аншефа М.А. Толстого. В 1792 году на обширном участке по проекту архитектора Кампорези был выстроен великолепный дворцовый ансамбль, ставший одним из культурных центров Москвы. В советские годы дом С.С. Апраксина был радикально перестроен для Министерства обороны.
*

^[17]

Вернемся к дому № 12. Совпадает с натурой число капителей, упомянутых в подрядной записи (как уже говорилось, дворовый фасад имел иное оформление; именно там были обнаружены граненые столбы, предположительно галереи или крыльца «встроенного» в объем дома). Обнаруженные 24 пилястры с капителями (восемь из них, в соответствии с осями проемов, должны быть скрыты пристроенным портиком) вместе с 6 пилястрами на восточном торцевом фасаде дают число 30 против приведенных в подрядной записи 35 штук. Остается обнаружить 5 пилястр на западном торцевом фасаде. Если предположить, что первоначально пристройки по Крестовоздвиженскому переулку не существовало, а граненые столбы, обнаруженные на северном дворовом фасаде, относились к крыльцу, вписанному в габариты дома, со всходом со стороны переулка, то вполне возможно, что на этом торце было всего 5 пилястры, а одну ось занимало крыльцо. Существование каменной лестницы подтверждается подрядной записью («…к палатному строению 360 каменных брусков ступенных…»), причем указанное количество «ступенных брусков» явно избыточно, если предположить, что они шли только на внутристенные лестницы.

Безусловно, этот факт сам по себе не может быть полноценным доказательством того, что корпус по переулку был пристроен позже, в тот полувековой промежуток времени, о котором нет документальных свидетельств, но, тем не менее, и его можно принять во внимание в качестве одной из возможных версий строительной истории владения. Много раз перестроенная западная часть здания и, следовательно, торцевой фасад, сохранивший только слабые следы первоначальной кладки, к сожалению, не могут пока дать более определенного ответа без проведения археологических раскопок. В таком случае на данный момент подтверждением этой версии может служить только атрибутированный чертеж 1742 года.

Остается понять, достаточно ли полно соответствует этот чертеж данным натурных исследований. Прежде всего, вызывает вопросы несовпадение количества осей фасада. На чертеже показано 20 оконных проемов второго этажа, что могло соответствовать истине, однако не учтены ложные окна-ниши, попадающие на поперечные стены здания (например, между третьей и четвертой пилястрой в правой части фасада и, вероятно, такие же ниши в других местах примыкания первоначальных поперечных стен). Если чертеж выполнялся для размещения в оконных проемах свечей иллюминации (о чем есть надпись на нем: «Авъночникахъ попяти чтобъ горело»), то эта ошибка вполне объяснима задачей чертежа.

Центральный сквозной проем, закрытый на парадном фасаде пристроенным портиком, находит свой выход на дворовом фасаде: как раз по центру дома обнаружена верхняя часть первоначальной кладки широкой арки, заложенной позже с устройством двух оконных проемов. На главном фасаде, в его восточной (правой) части, в закладке найден хорошо сохранившийся дверной проем с комплектом подставов для навески дверных полотен. Он уже, чем проем, изображенный на чертеже, и помещается между двумя соседними пилястрами, но такие ошибки на фиксационных чертежах XVIII века вполне обычны.
При смене двух поколений владельцев усадьба уже к середине XVIII века могла пережить перестройку, особенно учитывая пожар 1737 года.

Документальных сведений о том, что усадьба пострадала во время пожара 1737 года, не сохранилось, однако анализ описания распространения огня позволяет предположить, что фронт пожара мог частично захватить владение. В опубликованном сообщении «О московском большом пожаре…» перечисляются основные улицы, охваченные огнем: «…загорелось за Боровицким мостом, на Знаменке, в приходе церкви Антипия чудотворца, что слывет у Колымажных ворот, на дворе князя Федора Голицына (на углу Малого Знаменского переулка ?), или у Александра Милославского… далее перекинулось на другие дворы и на дом… Государыни Царевны, Екатерины Ивановны, и той же минутой перекинуло в Кремль, и начали гореть потешные конюшни, и потешный двор…»; «…сверх же того в улицах, начав от того двора, на котором начался пожар, горело в Белом городе через Знаменку, Арбатскую и Тверскую и по Петровке, и то только те места, которые стояли против Кремля, а не до самого Белого города, а потом перекинуло через Неглинку…»

Боковой корпус, выходящий на Крестовоздвиженский переулок и показанный на чертеже 1752 года, мог быть пристроен между 1742 и 1752 годами, как и правый корпус со стороны двора. Позже, после очередного пожара и перестройки здания, утрата корпуса по Крестовоздвиженскому переулку привела, в том числе, к обновлению торцевого фасада главного дома, выходящего в переулок, практически лишив его последних следов первоначального декора.

^[18]

ПРИЛОЖЕНИЕ

РГАДА, ф. 282, оп. 1, № 1029. 1701 г. Книга записи подрядов.
1701-го марта в 11 день Новомещанской слободы Дмитрий Иванов сын Марков дал запись окольничему Петру Матвеевичу Апраксину, подрядился у него окольничего Петра Матвеевича к палатному строению сделать каменные резные 35 капителей, обрасцом каковы вырезаны у него окольничего Петра Матвеевича, а рядил от резьбы за капительпо рублю /…/
1701-го марта в 18 день приказу Большого Дворца каменных дел подмастерья Кондратий Семенов сын Мымрин подрядился у окольничего Петра Матвеевича Апраксина, чтоб у каменного палатного строения смотреть над каменщики, а рядил на лето 20 рублев /…/
1701-го марта в 24 день Московского уезда дворцового села Мячкова крестьянин Архип Федоров дал запись окольничему Петру Матвеевичу Апраксину подрядился поставить на московской его двор к палатному строению 360 каменных брусков ступенных, 500 лещедей, 300 камней на плиты /…/
1701-го апреля в 12 день московского девичьего Вознесенского монастыря крестьянин Прокофий Фадеев сын Кузнец нанялся у окольничего Петра Матвеевича Апраксина на московском его дворе к палатному строению делать кузнецкую работу: связи и решетки и подставки и скобы до сроку сего году до 1 октября, рядил за дело 9 рублев /…/
1701-го апреля в 8 день Ярославского уезда стольника Василия Ивановича Апраксина деревни Рубницы крестьянин Иван Куприянов с товарищи розных помещиков 11 человек подрядились у окольничего Петра Матвеевича Апраксина сделать на дворе палаты каменные, а за дело рядили 40 рублев да запасу по записи /…/
1701-го мая в 14 день Ярославского уезда стольника Михаила Овцына села Путятина крестьянин каменных дел подрядчик Сергей Герасимов сын Билибин с товарищи 40 человек подрядились у окольничего у Петра Матвеевича Апраксина сделать кругом двора ограду и иное каменное строение к 1 числу октября, рядили 280 рублев /…/
1701-го мая в 17 день генерала Автамона Михайловича Головина костромского уезда села Городец крестьянин Федор Алексеев с товарищи иных помещиков подрядились у окольничего Петра Матвеевича Апраксина сделать каменное строение и рядили 30 рублев /…/

РГАДА, ф. 282, оп. 1, № 1031. 1702 г. Книга записи подрядов.
Лета 1702-го марта в 5 день Вознесенского девичьего монастыря оброчный крестьянин Прокофий Фадеев сын Кузнец подрядился у окольничего Петра Матвеевича Апраксина сделать на московском его дворе к палатному строению всякое кузнечное дело что понадобитца из его железа с работником своим, а рядил на месяц по 3 рубли с полтиною /…/
Лета 1702-го марта в 13 день стольника Михаила Алексеевича Овцына Ярославской его вотчины села Путятина крестьянин Сергей Герасимов сын Билибин подрядился у окольничего Петра Матвеевича Апраксина на московском его дворе что на Большой Знаменской улице большие палаты покрыть черепицею и прибивать гвоздьми к тесу, да под кровлею сделать столбов каменных граненых сколько понадобитца, рядил 100 рублев /…/
Лета 1702-го апреля в 28 день Гончарной слободы Андрей да Иван Мироновы дети Рудаковы подрядились у окольничего у Петра Матвеевича Апраксина сделать сделать черепицы красной во гжельской глине доброй 20000, рядили по 4 рубли за тысячу, на московской его двор, что на Знаменке.
Лета 1702-го апреля в 1 день Голутвенной слободы Кондратий Марков и Федор Кондратьев, Воронцовской слободы Петр Дмитриев, Новомещанской слободы Иван Никитин подрядились у окольничего Петра Матвеевича Апраксина сделать на московском его дворе каменную резьбу вырезать, рядили 125 рублев /…/
«Каменная палата П.М.Апраксина на ул. Б.Знаменская покрыта вся черепицею, под кровлей столбы каменные».
*

Публикацию подготовили Е. Твардовская, Р. Рахматуллин, А. Можаев.