Следы на камнях

^[1]

Александр Можаев

На ловца, как вы знаете, и зверь бежит. Старая Москва весьма охотно отдает свои секреты, было бы кому их собирать. Этот город глубок и огромен, еще многие поколения любознательных краеведов будут выворачивать из недр так называемого культурного слоя его удивительные древности: черепа и червонцы, чугунки и черепицу, четверики, челобитные, челядь. По идее, этим благородным трудом должны заниматься специально обученные, дипломированные специалисты — но велика Москва, за всей не угонишься. К тому же известно, что официальные органы охраны не отличаются особой расторопностью. А ведь иной раз наследие предков приходится выдергивать непосредственно из лап разбушевавшихся бульдозеров, счет в таких случаях идет на часы. И тогда краеведческую инициативу вынужденно берут в свои руки простые трудящиеся, обремененные чувством ответственности за прошлое и будущее своего крайне интересного города.

Валентин Карелин проживает в Армянском переулке, работает учителем истории в школе №1060. Многие годы следит за землекопательной деятельностью городских служб и застройщиков в своем родном районе – окрестностях Покровки. Следит не то чтобы нарочно, а так – шел, увидел траншею, заглянул полюбопытствовать. А там, в никому не нужном строительном мусоре, чего только не найдется: изразцы печей Златоустьинского монастыря, обломки белокаменных надгробий, клейменые кирпичи. Кроме того, именно Валентин спас древние резные камни ^[2], обнаруженные в начале 1990-х в стене дома 13 по Солянке. Тогда об этой находке много толковали – особняк построен в 19 веке, а резной узор явно относится к 16-му. Потом выяснилось, что дом строился как раз в то время, когда в Кремле начиналось сооружение Большого дворца, а старые княжеские терема продавались на лом. Таким образом кремлевские камни перебрались на Солянку и пребывали на ней до 1996 года, когда компания «Вим-билль-дан» смахнула старинный дом под строительство собственного офиса. Дворцовые древности отправились бы на свалку, каб не Валентин, успевший эвакуировать шесть единиц хранения.

^[3]

Практические результаты нечаянных поисков поначалу складировались по углам собственной квартиры, пока не пошла большая рыба. В прошлом году во дворе Карелинского дома (Армянский, 7), началась прокладка некоего трубопровода. Бульдозер вскрыл стены глубокого подвала, сложенного из белокаменных блоков. Времени на размышления практически не оставалось и Валентин привлек к общественнополезному труду вверенных ему школьников. В рамках факультатива по москвоведению добровольцы извлекли из котлована несколько десятков больших белокаменных блоков. А в забутовке стены обнаружилась совсем невероятная вещь – лежащие рядком, аккуратно спрятанные в каменную толщу резные детали церковного портала 17 столетия (строители явно жалели эти красоты, и возможно, внутри стены хранился весь разобранный портал целиком, но к моменту обнаружения треть постройки уже была съедена бульдозером). И главный сюрприз: большая каменная розетка, явно служившая замковым камнем церковного свода.

^[4]

Встал вопрос об атрибутировании находок, перемещенных на чердак школы. Судя по кирпичу, дополнявшему белокаменную кладку, подвал был сооружен из вторичного материала в третьей четверти 18 века. Как раз тогда разбирались близлежайшие стены Белого города и старое здание церкви архидиакона Евпла на Мясницкой улице, их камни вполне могли быть использованы при строительстве подвала. Новообретенный портал очень схож с порталом церкви Владимира в Старых Садах, а значит, совпадает с летописно известной датой строительства ее ровесника — храма Евпла (1657). Простые блоки, образующие кладку стен подвала, имеют чуть коническую форму и теоретически могли образовывать массив круглой башни Белого города. Впрочем, специалисты говорят о том, что такая форма блоков может объясняться удобством заливки швов раствором.

^[5]

Доказать вышеозначенные допущения, скорее всего, невозможно, но и опровергнуть тоже непросто. Исходя из этого, Валентин Карелин предложил школьникам попытаться москвоведчески обосновать версии, связанные с Белым городом и храмом Евпла. Мы решили опубликовать некоторые фрагменты ^[6] этой творческой работы в качестве достойнейшего примера для подражаний – кабы родная история повсеместно преподавалась столь творческим образом, мы жили бы в гораздо более обустроенном государстве.

^[7]

А теперь Валентин Карелин проводит дни во дворе школы 1060, на Серпуховской улице, непосредственно под табличкой, сообщающей о том, что в этой школе учились Андрей Тарковский и отец Александр Мень. Валентин занят краеведческим благоустройством школьного участка – при помощи двоих рабочих планирует двор и выкладывает на нем цветочные террасы из тех самых белогородских блоков. Будет теперь и у этой замоскворецкой клумбы своя собственная романтическая история. А школьники уже украсили камни собственноручной резьбой – рельефные цветы, бабочки и ладошки, очень художественно. Можно сказать, раритет обрел вторую молодость.

«Вы не представляете, до чего их резать жалко, — говорит Карелин, — а делать нечего, никому они не нужны. А так хоть в дело пойдут. Я вот только думаю, может надо было как-то больше это дело осовременить? Это ведь будут наши следы на камнях, может вместо бабочек стоило резать самолеты?»

^[8]

… Кстати сказать, при обустройстве клумбы из под земли был извлечен здоровенный мельничный жернов ^[9], тоже пойдет в дело. И даже автор этих строк, ковырнув ногой землю, обнаружил веселенький изразец 17 века. На ловца и зверь бежит.