«Зачистка» Cада

^[1]

Наталья Черняева

Нервным лучше сейчас не заходить в Александровский сад: их ждет «культурный шок».  Мы привыкли к этому саду, имевшему долгую историю, сложившуюся структуру и образ, задуманный знаменитым архитектором Осипом Бове. Это была одна из последних констант околокремлевского пространства и один из последних старых городских садов в центре — с воздухом и тенью, с пением птиц и сидящими на траве парочками.

Вступая под его сень, мы чувствовали себя почти европейцами, проходя уютными аллеями вдоль древних стен, под старыми мостами и, приходя в сознание после шума и выхлопных газов вечно спешащей Москвы, обретали способность дышать, но вместе с глотком кислорода обретали еще и память.

^[2]

Сады, называвшиеся когда-то Кремлевскими, были разбиты по указу Александра I в 1820-1823 годах на месте протекавшей здесь речки Неглинки, заключенной в трубу в 1819 году, и были задуманы их создателем — Осипом Бове —  как памятник победы в войне с Наполеоном и как знак возрождения древней столицы после ужасного пожара 1812 года.

^[3]

Сам Бове руководил созданием верхней части сада: он задумал его как романтический парк с модными тогда «руинами», беседками и гротом. В оформлении сада, как напоминание о недавней победоносной войне, присутствовала военная и имперская атрибутика: двуглавые орлы на колоннах входных ворот, бронзовые секиры в рисунке ограды.

^[4]

При разбивке Александровского сада его территория была поделена на три части, которые «сдавались» поэтапно. От Воскресенской площади до Троицкой башни тянулся Верхний, самый парадный сад, открытый в 1821 году. Позднее, в 1822, появился Средний, самый глубокий (до Боровицкой башни), и наконец, Нижний, простиравшийся далее до набережной, самый короткий — в 1823 году. Границами садов служили мосты. Сейчас Верхний сад — самый многолюдный, Средний — более тихий, спокойный, а Нижний и вовсе закрыт для посещения. В 20-е годы ХIХ века планировка сада была более пейзажной: лужайки, группы кустов, деревьев и цветников в английском вкусе, по сторонам главной аллеи, обсаженной в четыре ряда липами, дорожки, усыпанные песком.

^[5]

Сад изначально создавался как публичное пространство для гуляний нарядной публики и был открыт в день тезоименитства Александра I. Он стал очень популярен среди москвичей. Таким он и оставался на протяжении двух столетий.  Это было одно из самых узнаваемых и самых посещаемых мест Москвы.

Разумеется, сад, как живой организм, не мог не претерпевать изменений: менялись моды и вкусы, менялась первоначальная планировка, вводились в оборот новые породы деревьев и цветов, старые растения постепенно заменялись на новые, разбивались все более роскошные клумбы.

^[6]

Здесь, как правило, работали очень грамотные садовники и озеленители, изменения в саду проходили крайне деликатно, сохранялся и поддерживался не только архитектурный, но и ландшафтный, природный образ сада. В 1947 году — в честь победы уже в другой войне, Великой Отечественной — и по случаю празднования 800-летия Москвы в саду были высажены те липы, утрату которых мы сегодня оплакиваем, как и уничтожение тополя-великана, росшего у старого фонтана, одного из старейших в городе.

^[7]

Тополь был высотной доминантой верхнего сада, крону его обрезали еще в прошлом году, а сегодня от него остался только пенек.

^[8]

Деревья живут долго — часто дольше нас самих. Липа может прожить до 120-150 лет и достигает пика декоративности где-то после 20-25 лет жизни. Судя по срезам пней, оставшихся от липовой аллеи, эти деревья могли бы давать тень еще лет 50, а те немногие, что были больны, можно было заменить точечно, как это долгие годы делалось и должно было бы происходить и впредь: сохранять сложившийся образ сада, его структуру, преемственность высаженных видов растений и местоположение, учитывая их размеры, сроки цветения и палитру.

Те, кто отдал распоряжение тотально «зачистить» сад, избавив его от всяких намеков на пейзаж, считают почему-то, что возвращают ему «исторический облик». Правда, непонятно, какой именно исторический период любезен сердцу нынешних чиновников. Почему бы, возвращая саду его первоначальный вид, не вернуть на место решетку Александровского сада, исчезнувшую в результате предыдущего «благоустройства», почему не убрать церетелиевский зверинец от древних стен? Почему, наконец, не снести  еще один «сюрприз» этого года — стеклянные киоски, изуродовавшие Кутафью башню, ^[9] вернуть исторический вид федеральному памятнику, новое строительство на котором прямо запрещено законом?

Почему, проводя с невиданной скоростью столь радикальную реконструкцию, никто не ознакомил ни специалистов, ни общественность с проектом, без которого невозможны никакие работы на таком ценнейшем и значимом объекте,  расположенном в охранной зоне Кремля — объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО? Люди, закладывающие миллионы рублей на «озеленение» исторических садов и бульваров, забывают, что это не просто городской скверик или двор жилого дома в спальном районе. Наверное, им бесполезно цитировать Флорентийскую хартию по охране исторических садов, подписанную, между прочим, Россией более 30 лет назад одновременно с Венецианской хартией, но все же: исторический сад, как его описывает Флорентийская хартия, «являясь выражением тесных отношений между цивилизацией и природой, местом отдыха, способствующим размышлениям и мечтам, приобретает таким образом космический смысл идеализированного представления о мире, «paradis» («рай») в этимологическом смысле слова, но также несет на себе печать культуры, стиля, эпохи и, возможно, личности создателя».  «Любая реставрация, а в исключительных случаях восстановление исторического сада должны осуществляться лишь после глубокого исследования всех документов, касающихся сада или аналогичных садов, которые обеспечили бы научный характер вмешательства. Это исследование должно закончиться разработкой проекта, который должен быть представлен на коллегиальное утверждение» (ст.15 Флорентийской хартии).

^[10]

Александровский сад является федеральным объектом культурного наследия и памятником садово-паркового искусства. Я допускаю, что нынешние преобразования были совершены под руководством опытных дендрологов и все посажено по науке (и по линейке), но почему никто не спросил мнения экспертов — историков, специалистов по ландшафтной архитектуре, органы охраны памятников, наконец.  Никто не представил проект общественности, той самой публике, для которой, собственно, и создавался сад как общедоступное городское пространство? Нам опять обещают все новое, гораздо лучше старого: новые деревья, новые фонари.  Только недавно прогремел скандал с реконструкцией Бульварного кольца — там тоже все «обновили» — и фонари на Тверском, и дорожки, и растения ^[11].

Пока нам остается лишь бессильно смотреть на дело рук наших «благоустроителей»: на месте раскидистых лип — унылые ряды саженцев, привязанных к растяжкам, как узники концлагеря, боящиеся упасть от голода. Кто выставил вас на позор, мученики живой природы, закопав в землю в конце ноября? доживете ли вы до следующей весны или «в связи с естественной убылью» придется опять вкладывать деньги и заменять вас на новые?

^[12]

Возможно даже, что это очень хорошие и — наверняка — очень дорогие саженцы.  Но чтобы вырасти, наработать эту самую «печать культуры», сложиться в единый ансамбль, создать образ сада, достойный древних стен Кремля, им понадобится еще очень много лет. Мы уже не увидим этого, но может быть, нашим детям повезет лицезреть наконец «настоящий исторический» облик Александровского сада? Хотя вполне возможно, что какой-нибудь следующий ретивый администратор затеет очередное «благоустройство» и однажды потомки обнаружат на этом месте «сад камней», или футбольное поле, или речку Неглинку. Или серый мощеный плац: с ним гораздо меньше хлопот.

^[13]

Во всем цивилизованном мире очень трепетно относятся к старым садам и паркам, особенно к городским — как наиболее уязвимым, подвергающимся большей нагрузке, чем загородные ландшафты. Старые деревья бережно сохраняются, их лечат и омолаживают, ими гордятся, к ним водят детей, чтобы те, раскинув руки, измеряли объем ствола. Но нам, нам не нужно ничего старого, корявого, тенистого, неровного — да здравствует тотальный «евроремонт», бессмысленный и беспощадный! У нас был шанс передать этот сад нашим потомкам, как передают память, историю… родину, наконец, но мы этим шансом не воспользовались.

Есть и еще одна, тоже недавняя, напасть: в СМИ прошла информация об установке в Александровском саду памятника патриарху Гермогену (скульптор С.Щербаков).

Комментарий скульптора и художника Н. Аввакумова:   

^[14]Выбранное место для памятника я считаю крайне неудачным. Я имею в виду газон, где стоит закладной камень — на оси боковых ворот сада и грота. Победившая на конкурсе скульптура фасадная: Святитель благословляет крестом входящих в сад людей, но куда ориентировать этот фасад? Если скульптура будет лицом к боковым воротам, то окажется спиной к основной аллее Александровского сада. Если лицом к аллее, то спиной к этим воротам. Боком тоже не поставишь — перед ним будет газон с отдыхающими на траве, а памятнику необходима небольшая площадь, с которой он будет наилучшим образом восприниматься. Её здесь нет, а есть лишь небольшая круговая дорожка с лавочками. Вообще после церетелиевской реконструкции (с бронзовыми фигурами на сюжеты из басен) место перестало восприниматься серьёзно. Не зря пришлось мемориал Могилы Неизвестного солдата отделить от зоны отдыха специальной оградой. В саду люди загорают, лёжа на траве, плавают и ныряют в фонтанах. А здесь такая серьёзная тема намечается.
Если вообще ставить в Александровском саду, то лучше в той его части, которая справа от Троицких ворот. Там есть бугор, от которого кремлёвская стена начинается. Где-то там и найти место на фоне стены, например. Кто принял решение здесь ставить? С кем это обсуждалось? С.Щербаков хороший скульптор, но почему надо открыть памятник через 6 месяцев? Очень мало времени для создания достойной скульптуры.

В публикации использованы фотографии ресурса http://drugoi.livejournal.com/3790957.html ^[1]