[1]Схема исключения флигеля и двора усадьбы из охранной зоны
В судьбе московского наследия есть самые невероятные антирекорды. Например, запустение палат Боровского подворья [2] с 1967 года. Больше того, все эти 56 лет палаты отсутствуют в земельном кадастре и в адресной системе.
Или запустение с тех же 1960-х годов Ванного домика [3] в Нескучном саду, превратившееся в реставрационный долгострой.
Но даже эти истории не сравнятся с эпопеей усадьбы Позднякова [4] на Большой Никитской, 26/2, более известной как Наполеоновский театр. Эта эпопея длится [5] только 20 лет, зато какие 20! Все это время памятник находится… под угрозой сноса.
[6]
Сначала планы сноса вынашивал лужковский инвестор, которому противостали последние жители расселенного дома. В 2008 году их борьба превратилась [7] в осаду. К концу правления Лужкова, в 2010 году, удалось включить все три строения усадьбы, главный дом и флигели, в перечень выявленных памятников.
Администрация Собянина расторгла инвестконтракт, и до 2017 года памятник пребывал в оперативном управлении Москвы. Его бы реставрировать на средства города и заселить обратно как муниципальное жилье; однако в тот же год усадьбу продали с аукциона некой «ФОКУСАЛЬФЕ».
Это один из многих юридических профилей вандальной команды, захватывающей памятники и земельные участки в Пресненском районе. Это они снесли [8] усадьбу Неклюдовой на Малой Бронной, угрожали [9] сносом дому Булошникова на Никитской, преследуют [10] градозащитников в Спиридоньевском переулке.
Для сноса и строительства в усадьбе Позднякова они заказали и провели три экспертные манипуляции. Третью — только что. Заказчиком всех трех выступает именно «ФОКУСАЛЬФА».
Сначала из состава памятника был исключен [11] внутридворовый флигель (строение 3). Доводы иногороднего эксперта, оказавшиеся неотразимыми для Мосгорнаследия, были таковы: во-первых, флигель признан ветхим; во-вторых, его не видно с улицы; в-третьих, уличный флигель точно такой же, и зачем нам два.
[12]Двор усадьбы и сносимый флигель (справа)
Вторая экспертиза должна была обосновать [13] снос этого флигеля и 10-этажное строительство на его месте, в том самом «невидимом» дворе. Тут, как обычно, помешал законодательный режим охранной зоны, исключающий любые действия кроме регенерации утраченной среды. В этой и нескольких подобных экспертизах был тиражирован прежде неведомый науке типовой пассаж про то, что, мол, регенерация может потребоваться не только для восполнения утраченного, но и «по причине недостатка», «отсутствия полной формы», «несформированности градостроительной среды», «запаздывания в ее развитии». «Полной формой» в этой логике оказывался 10-этажный новый дом на месте трехэтажного усадебного дома.
Архнадзор не уставал высмеивать [14] эту формулировку, стандартную для экспертиз начала 2020-х годов. Не думаем, что смехом можно перешибить собянинский обух. Вероятнее вмешательство контрольных органов. Как бы там ни было, а в декабре минувшего года Наполеоновский театр снова отправился на экспертизу [15].
И снова перед нами экспертиза охранной зоны, только теперь не режимов и регламентов, как предыдущая, а границ. Лажа про «недостаток полной формы» отменяется, участок стройки просто вырезается из охранной зоны.
17 января Мосгорнаследие согласилось и с этой экспертизой (см. «Сводка» [15] по итогам общественного обсуждения; там же и наши возражения).
Надо добавить, что экспертиз на проекты сокращения охранных зон в декабре опубликовано аж семь. Их обсуждения закончились под Новый год, теперь по одному являются «согласия» Мосгорнаследия. Мы будем говорить о каждом случае.