Архнадзор

Александр Можаев 

Публиковалось в журнале «Большой город»

Двести девять лет назад в Москве родился Пушкин, наше дорогое, горячо любимое Все. Здесь же, в Москве, он провел лучшие годы детства и юности, стал поэтом. Здесь впервые влюбился в дошкольницу Сонечку, и потом еще влюблялся неоднократно и счастливо. Женился тоже здесь. Здесь же создавал и публично зачитывал лучшие свои шедевры. И вот только умер почему-то не в Москве, а в Петербурге, в сущности, – на чужбине. И с тех самых пор Москва не может простить этого Санкт-Петербургу. Ведь если бы не этот пустяк, то был бы Пушкин наш собственный, исконно московский поэт, изредка почитавший своим присутствием северную Венецию.

Впрочем, в Москве и без того немало сохранилось адресов, являющихся местами культового почитания в среде любителей родной поэзии, постоянно притягивающих к себе огромное количество фанатичных паломников-пушкинистов. Если мы проследим основные вехи этой незарастающей народной тропы, то увидим, как много здесь неясного и недоговоренного, что открывает широкий простор для полета краеведческой фантазии. Краткий экскурс по пушкинским адресам столицы следует начать конечно же с места рождения поэта. И вот тут сразу же начинается неразбериха. По одним сведениям это Немецкая слобода, по другим Молчановка. И хотя гранитная мемориальная доска «Здесь был дом, в котором родился А.С. Пушкин» висит на доме № 10 по Бауманской улице, некоторые исследователи все-таки склоняются ко второму адресу. Дело в том, что крестили маленького гения в Богоявленской Елоховской церкви, в приходе которой проживала семья Пушкиных. Но в разговорах с друзьями Александр Сергеевич называл своей малой родиной именно Молчановку. Может быть, дело в том, что в мае 1799 года Пушкины только-только въехали в дом Скворцова на Немецкой (Бауманской) улице. Рожать в доме, находящемся в состоянии ремонта, удовольствие сомнительное, вот и пришлось отправить Надежду Осиповну к родственникам, куда-то на Молчановку – более точный адрес пока неизвестен . Мемориального значения нынешнего школьного двора на Бауманской это, в любом случае, ничуть не умаляет. Это место первой официальной прописки Александра Сергеевича, здесь он провел свое самое раннее детство.

Уже в 1800 Пушкины перебираются поближе к центру, в Огородную слободу. Сначала в дом №2 по Большому Харитоньевскому переулку, через год в №21, (дом сохранился, он примыкает слева к знаменитым палатам Юсупова). Еще через два года Пушкины переехали в дом №8 — метания явно указывают на посредственное материальное состояние семейства. Рядом, в Большом Козловском, бывал у друзей дядя Пушкина, поэт Василий Львович. В саду на месте дома 12, под сенью старых лип Филемона и Бавкиды, встречались Жуковский, Карамзин, Батюшков. Одаренный юноша Пушкин, притаившись в лопухах, приобщался к прекрасному. Неслучайно впоследствии именно сюда, в края родные, была прописана Татьяна Ларина («у Харитонья в переулке»). Ее мифический дом не так давно ещё стоял на углу Большого и Малого Харитоньевских.

А потом, в 1807 году, судьба снова заносит юного Пушкина на Молчановку. И снова краеведческая неразбериха — за четыре года необустроенное семейство успело сменить в этой округе три адреса: Поварская, 21, Хлебный переулок, 4, и Большая Молчановка, 26. Здесь-то и начались первые проказы подрастающего ловеласа. Прыткий и общительный мальчик Саша часто посещал дом Сушковых (Б.Молчановка, 9), где под видом совместных занятий танцами обхаживал хозяйскую дочь Сонечку. Это детское увлечение оставило в душе поэта глубокий след, и спустя многие годы он вспомнил Соню и воспел ее волшебной лирою.

С Молчановки Пушкин перебрался в Санкт-Петербург, вернувшись в Москву спустя целых 15 лет, уже вполне состоявшимся поэтом, прозаиком, общественным деятелем, любимцем публики, покорителем дамских сердец и постоянным посетителем модных светских мероприятий. По прибытии первым делом направился в Кремль, в несохранившийся доныне Николаевский дворец. Государь решил сразу же прояснить благонадежность мятежного гения и спросил напрямую: «А что, Пушкин, принял бы ты участие в 14 декабря, если бы оказался в Петербурге?» – уж лучше бы не спрашивал.
— Непременно, государь!
— Так ты что же, и стрелять в меня не побрезговуешь?
— Из чего? Из золотой лиры?!!

Разумеется, весь 1826 год Пушкин провел под колпаком у Бенкендорфа, непрерывно посещая полицейскую канцелярию для дачи показаний по делу о возмутительных стихах и участии в подготовке идеологических терактов. Это происходило в доме 12 по Столешникову переулку, снесенном в канун празднования 200-летнего юбилея поэта. Городские власти обустроили тогда на образовавшемся пустыре выставку праздничного плаката «Дорогому имениннику». Три года назад пошёл под снос Шталмейстерский дом в Большом Знаменском переулке, где на балах у обер-шталмейстера Александр Сергеевич регулярно отплясывал польки с его очаровательной дочкой Надеждой Федоровною Святополк-Четвертинской. Дом на Собачьей площадке, где Пушкин жил в эти годы, исчез ещё раньше (сейчас это проезжая часть проспекта Калинина напротив кинотеатра «Октябрь»). А судьба дома поэта Венивитинова в Кривоколенном переулке, где Пушкин декламировал друзьям последний шлягер – драму «Борис Годунов» — до сих пор неопределённа. «Волосы поднимались дыбом!, — вспоминал один из слушателей, — Один вдруг вскочит, другой вскрикнет. Удивительное утро!»

К сожалению, мемориальная ценность многих зданий выясняется уже после их сноса. Ведь мы знаем лишь о немногих документально подтвержденных адресах. В сущности, любой дом старше 200 лет, даже самый неприметный, может считаться латентной пушкинской достопримечательностью (а также лермонтовской, гоголевской, ленинской и какой угодно еще). А уж что касается богатых усадеб, где давались балы, тут Пушкин только и знал, что присутствовал, тем самым автоматически превращая дом в памятник истории и всенародное достояние. Но больше всего Александр Сергеевич жаловал посещением вечерние приемы в доме жены декабриста, княгини Зинаиды Волконской на Тверской улице. Теперь это Елисеевский гастроном. Вот кстати еще один характерный случай так называемого вандализма – при перестройке этого обиталища муз под винно-продуктовый магазин большая часть старых интерьеров была уничтожена. Прогуливаясь по огромному торговому залу, взгляните вверх. Вон там, под потолком над кассами, Пушкин вальсировал с прекрасной хозяйкой самого изысканного литературного салона Москвы.

В 1831-м Пушкин женился на красавице Гончаровой. Венчался в Большом Вознесении у Никитских ворот, жил на Арбате. Как известно, был Счастлив. Относительно недавно в этом доме (№53) еще были комуналки (интересно, как это – жить в комнате, где Поэт был Счастлив?). От первоначальных интерьеров не сохранилось практически ничего, но реставраторы воссоздали все заново с максимальной исторической достоверностью. Красота нечеловеческая — оказывается, не так уж и плохо жилось тогда опальному поэту.
В последний раз Пушкину было хорошо в Москве в мае 1836го, по адресу Воротниковский переулок, 10, в гостях у «счастливого и потолстевшего» Павла Воиновича Нащокина. За домом садик, в саду беседочки, сидят на тахте два довольных человека в халатиках — Павел Воинович и Александр Сергеевич. Сгоняют на Садовую за квасом, раскурят трубки. Супруга хозяина вспоминала часто доносящиеся возгласы поэта «Ух, как хорошо, что я у вас! Ух, хорошо!»

Принято считать, что в следующий раз Пушкин вернулся в первопрестольную уже в 1880 году, в виде всем известного бронзового монумента. Но и здесь кроется загадка. Группа пушкинистов-любителей Северо-западного административного округа столицы, основываясь на известных им удивительных фактах, ведет борьбу за звание центра мирового пушкинизма. Дело в том, что в 1837 году Пушкин, как известно, умер оттого, что был убит на дуэли. И произошла эта трагедия на Черной речке, в окрестностях Петербурга. Но оказывается в Москве, на территории Покровско-Стрешневского парка имеется речка с аналогичным названием – Чернушка. Более того, среди окрестных жителей упорно бытует легенда о том, что Пушкин с приятелями неоднократно приезжали сюда на шашлыки и шампанское. Именно поэтому ресторан «Загородный» ведет многолетнюю борьбу с окрестными пивными точками за право называться пушкинской достопримечательностью. Отголоски старинных преданий вызывают живейшее волнение лучших представителей культурной общественности района Щукино. Ведь если обстоятельства рождения поэта двусмысленны и неразборчивы, отчего же не могут быть такими же и обстоятельства его гибели. Мало ли что могли напутать в суматохе, притом не стоит оставлять без внимания возможные козни Петербургских краеведов. Однажды они уже пытались бездоказательно утверждать, что Питер-де колыбель русского флота и любимый город императора Петра Великого, а вот московский самородок Зураб Церетели заставил всех поверить в обратное. А уж Пушкин-то, наше драгоценное Все – как не позариться питерцам на лакомый кусочек!

А делить-то на самом деле нечего, поскольку Пушкин, как известно, у каждого свой. Как тут не вспомнить Венедикта Ерофеева: «Мой чудный взгляд тебя томил? – Ну, допустим, томил…» Некоторые например считают, что народный герой Пушкин был убит в перестрелке на станции метро «Пушкинская», отчего она так и прозывается. Чехов, соответственно, откинулся на «Чеховской», а на «Бабушкинской» Лев Толстой толкнул под поезд родную сварливую бабушку Аню – городская история, как всегда, трагична. У меня, кстати, тоже есть свой собственный персональный Пушкин. Я его обрел на крыше церкви Рождественского монастыря. Забрался однажды случайно на крышу, а там, в самой что ни на есть закомаре, стоит маленький гипсовый бюст дорогого поэта. Весь шершавый, недоделанный, с отколотым носом и вымазанный зеленой краской. Теперь вот, красуется на комоде. «Пушкин-Евтюшкин, томил-раздавался»…

 Распечатать статью

Опубликовано 6 июня 2008 в 2:34. Рубрики: Пять морей.
RSS лента комментариев к этой записи. Вы можете оставить комментарий, или трекбек с Вашего сайта.