Архнадзор

В судьбе московского наследия есть самые невероятные антирекорды. Например, запустение палат  Боровского подворья с 1967 года. Больше того, все эти 56 лет палаты отсутствуют в земельном кадастре и в адресной системе.

Или запустение с тех же 1960-х годов Ванного домика в Нескучном саду,  превратившееся в реставрационный долгострой.

Но даже эти истории не сравнятся с эпопеей усадьбы Позднякова на Большой Никитской, 26/2, более известной как Наполеоновский театр. Эта эпопея длится только 20 лет, зато какие 20! Все это время памятник находится… под угрозой сноса.

Сначала планы сноса вынашивал лужковский инвестор, которому противостали последние жители расселенного дома. В 2008 году их борьба превратилась  в осаду. К концу правления Лужкова, в 2010 году, удалось включить все три строения усадьбы, главный дом и флигели, в перечень выявленных памятников.

Администрация Собянина расторгла инвестконтракт, и до 2017 года памятник пребывал в оперативном управлении Москвы. Его бы реставрировать на средства города и заселить обратно как муниципальное жилье; однако в тот же год усадьбу продали с аукциона некой «ФОКУСАЛЬФЕ».

Это один из многих юридических профилей вандальной команды, захватывающей памятники и земельные участки в Пресненском районе. Это они снесли усадьбу Неклюдовой на Малой Бронной, угрожали сносом дому Булошникова на Никитской, преследуют градозащитников в Спиридоньевском переулке.

Для сноса и строительства в усадьбе Позднякова они заказали и провели три экспертные манипуляции. Третью — только что. Заказчиком всех трех выступает именно «ФОКУСАЛЬФА».

Сначала из состава памятника был исключен  внутридворовый флигель (строение 3). Доводы иногороднего эксперта, оказавшиеся неотразимыми для Мосгорнаследия, были таковы: во-первых, флигель признан ветхим; во-вторых, его не видно с улицы; в-третьих, уличный флигель точно такой же, и зачем нам два.

Вторая экспертиза должна была обосновать снос этого флигеля и 10-этажное строительство на его месте, в том самом «невидимом» дворе. Тут, как обычно, помешал законодательный режим охранной зоны, исключающий любые действия кроме регенерации утраченной среды. В этой и нескольких подобных экспертизах был тиражирован прежде неведомый науке типовой пассаж про то, что, мол,  регенерация может потребоваться не только для восполнения утраченного, но и «по причине недостатка», «отсутствия полной формы», «несформированности градостроительной среды», «запаздывания в ее  развитии». «Полной формой» в этой логике оказывался 10-этажный новый дом на месте трехэтажного усадебного дома.

Архнадзор не уставал высмеивать  эту формулировку, стандартную для экспертиз начала 2020-х годов. Не думаем, что смехом можно перешибить собянинский обух. Вероятнее вмешательство контрольных органов. Как бы там ни было, а в декабре минувшего года Наполеоновский театр снова отправился на экспертизу.

И снова перед нами экспертиза охранной зоны, только теперь не режимов и регламентов, как предыдущая, а границ. Лажа про «недостаток полной формы» отменяется, участок стройки просто вырезается из охранной зоны.

17 января Мосгорнаследие согласилось и с этой экспертизой (см. «Сводка» по итогам общественного обсуждения; там же и наши возражения).

Надо добавить, что экспертиз на проекты сокращения охранных зон в декабре опубликовано аж семь. Их обсуждения закончились под Новый год, теперь по одному являются «согласия» Мосгорнаследия. Мы будем говорить о каждом случае.

 Распечатать статью

Опубликовано 20 января 2024 в 13:04. Рубрики: Другое.
RSS лента комментариев к этой записи. Вы можете оставить комментарий, или трекбек с Вашего сайта.