Архнадзор

Как Правительство Российской Федерации отменило собственное постановление о финансировании реконструкции Музея изящных искусств.

Опубликовано на «Хранителях Наследия»

Константин Михайлов

Если вспоминать всю эту историю с самого начала, получится «Война и мир», «Илиада» и «Копи царя Соломона» в одном строительном котловане.

А если вкратце, то можно перефразировать речь Чебурашки из старого мультика: «Мы строили, строили, строили и наконец не построили».

И будем пересматривать проект. А сколько это стоило и еще будет стоить, лучше не спрашивать.

Новейшая история

Так вот, Правительство Российской Федерации издало 17 мая 2024 года постановление № 618, которым признает утратившими силу несколько собственных прежних нормативных актов.

Первым пунктом в списке отмененных стоит постановление Правительства РФ № 1138 от 9 декабря 2013 года о бюджетном финансировании проекта реконструкции Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина в Москве, который до революции звался Музеем изящных искусств имени императора Александра III.

Коренное отличие изящных искусств от изобразительных заключается в том, что при царе госбюджетного финансирования музея не было (Николай II выделил на его строительство 200 тысяч рублей, что составило едва ли десятую часть пожертвований меценатов), а вот в наши времена госфинансирование было и есть, да еще какое.

Потому-то Правительство и выпустило в 2013 году постановление «Об осуществлении бюджетных инвестиций в проектирование, комплексную реконструкцию, реставрацию, техническое перевооружение и новое строительство объектов имущественного комплекса Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина», предусмотрев в нем самые разные аспекты и адреса будущего развития музея.

Но о деньгах поговорим позже. Сначала об искусствах.

Предыстория

В 2007 году в Москве был впервые представлен проект реконструкции ГМИИ, созданный маститым Норманом Фостером. Когда в 2009-м общественности оказались доступны разъясняющие замысел предпроектные материалы, градозащитники и эксперты, поймав отвисшую челюсть и пригладив вставшие дыбом волосы, принялись протестовать. Еще бы: проект выдавался за воплощение замысла создателя Музея изящных искусств Ивана Цветаева о «музейном городке» на Волхонке. Это была, как обычно, откровенная ложь: Цветаев писал об одно- и двухэтажных музейных зданиях с садами, окружающих его детище. Он не мечтал о подземных бункерах, стеклянных цветках и призмах, сферических фонарях на клумбах и прочих модернистских вывертах. Собственно говоря, музейный городок вокруг ГМИИ в начале XXI века и строить не надо было – он давно существовал в виде семи исторических усадеб XVII–XIX вв., часть которых и так уже входила в структуру музея.

Но поскольку начальство первоисточники читает крайне редко, прикрытие цветаевскими идеями сработало. Кто ж возражать станет против музейных-то городков. Отмечу только, что проект был, как водится, представлен начальству до экспертных обсуждений и в обход любых согласований с федеральными и московскими органами охраны памятников.

Я сознательно опускаю здесь подробности: кто, как и кому этот проект представлял, кто с ним и куда ходил и «заходил» и т.п. Важен результат.

Проект как будто специально был сработан так, что противоречил действовавшему закону об охране памятников буквально во всем. Капитальное строительство непосредственно под объектами культурного наследия и на их территориях, реконструкция самих объектов культурного наследия, строительство, причем откровенно контрастное, диссонирующее – в охранных зонах, снос исторических флигелей. Очень может быть, Нормана Фостера с российскими законами не знакомили, но в адаптировавшем его проект на родной почве «Моспроекте-5» закон 73-ФЗ должны были знать и чтить. Должны были, но проектировали так, словно никакого закона нет.

Это была откровенная, грубейшая агрессия, вторжение в самое сердце исторического города, которое вызывало просто шок.

В Москве конца 2000-х годов общественное и экспертное мнение относительно резонансных архитектурных проектов еще что-то значило. Начались дискуссии и критические публикации в СМИ. В самом ГМИИ устроили выставку проектных эскизов со сбором мнений посетителей, и – я сам тому был свидетелем – десятки профессионалов, признанных и аттестованных экспертов в области культурного наследия, ходили туда и оставляли в книге отзывов уничижительные рецензии, подписываясь всеми экспертными регалиями. Градозащитники, естественно, не отставали.

Началась целая серия экспертных и общественных обсуждений в разных инстанциях, которая длилась несколько лет. В час по чайной ложке, от детали к детали, от фрагмента к фрагменту – проект удалось хотя бы приблизить к соблюдению требований охранного законодательства. Стеклянно-призматический «пятилистник» на заднем дворе усадьбы Голицыных отложили на неопределенные времена. Норман Фостер не вынес такого насилия над великим творческим замыслом и в 2013 году вышел из проекта. На новом конкурсе в 2014 году победило архитектурное бюро «Меганом», с которым вести диалог было несколько проще, поскольку его проекты были гораздо более почтительны и по отношению к старой Москве, и к просто здравому смыслу. Например, «Меганом» сразу же отказался от сносов исторических зданий в рамках проекта.

Борьба за здравый смысл

Собственно, и вся борьба градозащиты и экспертов против проекта и была борьбой за здравый смысл. Господи, с каким же трудом удавалось его отстаивать, сколько времени и нервов нужно было тратить на доказательство, казалось бы, очевидных вещей!

Каких? Да самых разных. Например, что Колымажный и Большой Знаменский переулки не нужно перекрывать и превращать во внутреннее пространство комплекса расширяемого ГМИИ, потому что сеть переулков в центре Москвы – тоже городская история и городское достояние. Что сферические стеклянные «фонари» не могут пузыриться в парадном дворе усадьбы Вяземских, потому что это исказит ее облик. Что ради строительства нового музейного корпуса в Колымажном переулке нельзя сносить два исторических усадебных флигеля XIX – начала ХХ веков, потому что они и образуют городскую среду в охранной зоне. Что стеклянные призмы в охранной зоне усадебного дома XVIII века и в прямом с ним соседстве – нарушение закона и визуального восприятия памятника.

И не все ведь удалось доказать. Казалось бы, если музей получает колоссальные новые площади в виде окрестных усадеб и огромного доходного дома Стуловых, то логично снять с дома Голицыных уродующую его двухэтажную нахлобучку 1920-х годов и восстановить исторический облик городской усадьбы. В советские годы подобных реставраций было немало, а в постсоветские оказалось нельзя. Инструкции важнее, квадратные метры надстройки записаны в реестры, как же без них. Результат: нахлобучку 1920-х годов убрали… чтобы заменить ее нахлобучкой 2010-х годов, только в модернистских формах.

То есть в наши дни в центре Москвы охраняемый государством усадебный дом XVIII века вновь надстраивают двумя новыми этажами – и вся официальная охрана памятников делает вид, что так и надо.

Борьба с законом о наследии

Тут невозможно не вспомнить один яркий эпизод.

В разгар начавшихся дискуссий 2009 года в дело вступила тогдашний министр экономического развития РФ Эльвира Набиуллина, она же – председатель попечительского совета ГМИИ. Послушав на совещаниях разные мнения, в том числе мнение представителей Правительства Москвы о противоречиях проекта закону (да, были же времена!), она направила 25 декабря 2009 года специальное письмо председателю Правительства России. В нем министр просила дать несколько поручений Министерству культуры РФ и несколько рекомендаций – правительству Москвы «в целях… устранения препятствий, связанных с получением разрешений на новое строительство в зоне исторической застройки». Речь шла именно о ГМИИ.

Препятствиями в документе выступали нормы закона 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия», мешающие реализовать проект: министр считала нужным изменить ст. 35, запрещавшую земляные и строительные работы на территориях памятников – она стопорила подземное строительство.

Правительству Москвы нужно было рекомендовать утвердить регламенты охранных зон так, чтобы они не мешали проекту, а заодно изменить территории памятников, чтобы они не мешали строительству. Минкультуры РФ нужно было поручить подготовку исключения из госреестра памятников двух флигелей усадьбы Волконских на Волхонке. Правительству Москвы рекомендовалось проделать то же с выявленными ОКН – флигелями усадьбы Голицыных.

Эти предложения, по счастью, не были одобрены и реализованы. Зачем я вспоминаю о письме Набиуллиной через почти 15 лет? Потому что это очень показательный документ. Федеральный министр фактически призывала сломать базовую норму национального закона о наследии, потому что он мешал реализации курируемого ей проекта.

Что с того, что этот закон худо-бедно сдерживал аппетиты хищных застройщиков по всей стране, предохраняя от слома и съезжания в котлованы сотни памятников архитектуры? Официально-административной логике не было до этого дела.

Закон тогда (не без нашего участия) отстояли. Но дело ГМИИ продолжалось.

Подземная часть айсберга

Подземные этажи комплекса ГМИИ – та часть проекта, от которой не удавалось отбояриться даже самым гуманно настроенным по отношению к наследию проектировщикам. Они входили в утвержденную концепцию реконструкции музея и, что еще более важно, в утвержденные Правительством РФ показатели бюджетного финансирования. Огромное, разветвленное и многоярусное, подземное пространство, соединяющее главное здания ГМИИ с усадьбами Голицыных и Вяземских, с новым аудиторно-выставочным комплексом, протянувшееся под усадебными дворами и переулками. Как выяснилось, хлопоты г-жи Набиуллиной были напрасны – никакие нормы закона не помешали его проектированию и сооружению. Должно быть, строительство подземного города признали работами по сохранению объектов культурного наследия – такое строительство на территориях ОКН закон позволял.

Площадь подземных сооружений должна была превысить площадь наземных зданий ГМИИ в три раза. Подземное пространство проектировалось – под зданиями XVII века и рядом с ними! – на глубину более 15 метров.

Результаты таких подходов не замедлили сказаться на судьбе памятников архитектуры, включенных в проект реконструкции ГМИИ. В октябре 2016 года «Хранители Наследия» опубликовали материал «Над бездной», посвященный происходящему с палатами Толочановых – Вяземских (бывш. Музей Маркса – Энгельса в Малом Знаменском переулке), памятнике XVII столетия, главном московском мемориальном объекте, связанном с Н.М. Карамзиным.

На общественном обсуждении проекта в 2012 году, которое проводилось, кстати, по поручению Владимира Путина, усадебный дом был показан с одним подземным этажом. Эксперты тогда скрепя сердце с этим согласились – видимо, не все понимали, с кем имеют дело. В 2013 году выяснилось, что музей без лишних обсуждений заказал корректировку проекта на минус четыре этажа, и Главгосэкспертиза его утвердила.

Работы начались по госконтракту на четыре подземных этажа. На усадебном дворе вырыли котлован и соорудили стену в грунте. Пока реставраторы делали свой проект, конструкторы работали над своим. Подземное пространство на глубину свыше 15 метров по Градостроительному кодексу попадало в разряд уникальных и технически сложных объектов. А это – дополнительные требования к обеспечению надежности и специальные технические условия.

Палатам XVII века теперь требовалась не просто реставрация, но еще и усиление, т.е. внедрение в историческую кирпичную кладку железобетонного каркаса. То есть, попросту говоря, из-за роста подземелья в глубину в стенах XVII века пришлось пробивать десятки «каналов», вводить туда арматуру и бетонировать. При обычной реставрации здания ничего подобного, естественно, не потребовалось бы. И это реставраторы еще уговорили конструкторов генподрядчика отказаться от наклонных свай, что усугубило бы внедрение чужеродных элементов в тело памятника.

Осенью 2021 года мне довелось побродить по уже построенному подземелью в другом крыле комплекса ГМИИ – под аудиторно-выставочным комплексом и сохраненной частью двух исторических флигелей в Колымажном переулке. Я ходил по нескольким гулким пустым этажам, в которых, казалось, может поместиться все главное здание ГМИИ вместе с его портиком и стеклянным потолком, где можно было ездить хоть на танках, хоть на грузовых фурах. И думал: куда, зачем, для чего это все построено? Сколько капитала зарыто тут в землю? Пол-Москвы можно было бы отреставрировать…

ГМИИ без «цистерны»

И вот весной 2024 года Правительство отменяет свое постановление о финансировании реконструкции ГМИИ.

А потом СМИ распространяют добрые вести, цитируя директора ГМИИ Елизавету Лихачеву: проект реконструкции музея будет пересмотрен; скорее всего, ГМИИ откажется от строительства т.н. «цистерны» – подземного уровня под главным зданием и рядом с ним.

Как сообщается, планировалось, что глубина «цистерны» составит 12 метров, туда должны были перевести некоторые службы музея. Но, как говорит Елизавета Лихачева, теперь оказалось, что состояние грунтов не позволяет построить подземный музейный городок «хорошо и быстро», кроме того, он будет стоить «космических денег». Поэтому не осуществленные пока планы реконструкции ГМИИ будут переработаны в 2026 — начале 2027 года.

Читаю я это и думаю: а что, в 2009-м или в 2013 году про состояние грунтов не было известно? А про «космические» деньги – не было понятно?

Пятнадцать лет нас убеждали, что все эти подземелья на территориях объектов культурного наследия, ради которых палаты XVII века можно подвергать вивисекции и дырявить железобетоном, музею жизненно необходимы, без них он задохнется и чуть ли не рухнет. А вот в 2024 году выясняется, что без подземных этажей музей вполне может обойтись.

Конечно, это прекрасно, что Елизавета Лихачева (напомню, она назначена директором ГМИИ в марте 2023 года и ко всему ранее задуманному, напроектированному и настроенному там непричастна) вновь продвигает проект к границам здравого смысла.

Хотя с учетом всего нагороженного и навороченного за последние десять лет на этой территории – сделать это невероятно тяжело.

«Космические деньги»

Да, и мы еще не поговорили о том, сколько это все стоило.

Здесь я могу пользоваться только официальными данными.

В том самом постановлении 2013 года о бюджетном финансировании реконструкции ГМИИ, ныне отмененном,  было 14 разделов – по разным зданиям, объектам, и этапам. И каждый из них заканчивался строкой «общий (предельный) объем бюджетных инвестиций за счет средств федерального бюджета». Причем в цифрах учитывались и бюджетные инвестиции, уже осуществленные в 2009–2012 годах, включая проектные и изыскательские работы.

Просуммировав эти общие (предельные) объемы, мы получаем скромненькую цифру: 22 млрд 114,6 млн рублей.

Это, в среднем за прошедшие годы, три – четыре ежегодных федеральных реставрационных бюджета России, отпускавшегося по федеральным программам на все памятники великой и необъятной страны.

Чего я не знаю, конечно, – сколько из этой суммы реально было выделено, освоено и потрачено, сколько удастся сэкономить за счет намеченной корректировки проекта и удастся ли вообще.

Но даже без этих уточнений понятно, что здравый смысл в наше время стоит очень дорого.

В особенности его отсутствие.

Иллюстрации: «Хранители Наследия»; «Архнадзор»; открытые источники.

 Распечатать статью

Опубликовано 2 июня 2024 в 12:04. Рубрики: Другое.
RSS лента комментариев к этой записи. Вы можете оставить комментарий, или трекбек с Вашего сайта.