Ряд изменений
Церковь Знамения на Шереметевом дворе — один из главных памятников нарышкинского барокко, стоящий в одном ряду с такими знаменитостями, как храмы в Филях и Троице-Лыкове. При этом наверняка большинство москвичей не ведают, что эта диковина существует в самом центре города, на равном удалении от Моховой и Воздвиженки. Величественный храм, который вполне мог бы держать на себе городскую площадь или украшать любую центральную улицу, оказался спрятанным в глубоких задворках.
Есть и другая, более весомая причина того, что памятник оказался незаслуженно забытым – несколько десятилетий он находился на закрытой территории «кремлёвской» больницы и был переоборудован под больничную столовую и кухню. В последние годы специалистами ЦНРПМ ведется реставрация храма, в ходе которой стало известно много нового о его первоначальном облике.
Первая каменная церковь Знамения Божией Матери построена в 1625 году на территории обширного двора, в ту пору принадлежавшего дяде царя Михаила Федоровича Ивану Никитичу Романову. Ранее на этом месте стоял деревянный храм, известный с 1613 года. Усадьба, находившаяся в престижнейшем районе Белого города (кстати, на месте бывшего Опричного двора), неоднократно меняла владельцев с громкими фамилиями. С 1671 года здесь проживают Нарышкины, с 1738-го Разумовский, с 1800-го – Шереметевы.
Существующее здание церкви построено Львом Кирилловичем Нарышкиным, дядей Петра 1, не позднее 1691 года. Восьмерик на четверике, над сводом восьмерика звонница, выше – барабан центральной главы. Над апсидами и трапезной поднимаются ещё четыре малых главы. Под церковью – сводчатый хозяйственный этаж. По бокам четверика находятся два придела, с трёх сторон открытая галерея, в 18 веке соединённая переходом с дворцом Разумовского. Церковь обновлялась в середине 19 века, при этом в её архитектуру был внесен ряд изменений. В 1920-30-е годы были разобраны главы, попорчен декор храма, заложены арки гульбища. Появились надстройки над переходом, гульбищем и трапезной.
Реставрация церкви начата ещё в 1950-е, однако в силу того, что здание было занято режимною кухней (говорят, вдоль фасада тогда стояли будки собак-дегустаторов), работы остались неоконченными. Церковь была возвращена верующим в 2003 году, начались поиски источников финансирования реставрации. Тем временем на прилегающих к церкви территориях развернулась бурная строительная деятельность…
Дальнейшую экскурсию по храму проведёт руководитель авторского коллектива реставраторов, архитектор Елена Григорьевна Одинец:
— Единственное место, с которого можно охватить взглядом всю церковь, — задний двор дворца Разумовского, расположенный к северу от неё. Несколько лет назад здесь вырыли котлован почти вплотную к храму, забили сваи подпорной стены – начали строить паркинг. Это произошло незадолго до того, как церковь официально вернули верующим, иначе батюшка отстоял бы зону охраны памятника, она ж не в метре от фасада заканчивается. А теперь прямо у северного фасада появилась этакая корбюзианская вентиляционная шахта из грубого бетона, которой почему-то не нашлось другого места, кроме как подле самой церкви. Шахта категорически не нравится нам ещё и тем, что отработанный тёплый воздух из гаража будет оседать на белокаменном резном декоре, который и так страдает от загазованности воздуха.
Одновременно реконструировали два усадебных флигеля, видимых ещё на плане 1802 года и надстроенных к концу 19 века. В обоих этих домах в разное время жил Тимирязев. Тот, в котором располагается музей-квартира, снесён до музейного подъезда, теперь встроенного в новое здание. От другого корпуса, стоящего вдоль Романова переулка, остались только три фасадные стены. Заодно сломали усадебные ворота, уже отреставрированные мною – мешали они проезжать большим машинам. Кстати, фотография церкви 1894-го года была сделана самим Тимирязевым из окна именно этого, реконстуируемого дома.
Главный дом усадьбы, бывший дворцом Разумовских, а потом государственной Думой, изначально смотрел на Воздвиженку, но в 1930-е оказался отрезан от неё зданием кремлёвской больницы. Со стороны церкви можно увидеть дворовый фасад дворца, облепленный советскими пристройками. В нём в те годы находился кремлёвский распределитель, ведавший продовольственными заказами. Значит, выходили товарищи из ворот с коричневыми такими свёртками, садились в свои лимузины и отправлялись по домам, ужинать.
С недавних пор пошли разговоры: а не вернуть ли дворцу первозданный вид, чтобы была тут, прямо перед Кремлём, парадная резиденция президента. Но придётся им тогда вот эту больничку сломать, а она теперь, поди, памятник конструктивизма.
Теперь полюбуйтесь, что представлял собой подклет церкви до реставрации. Жуткие совершенно картинки. Тараканы там вот такие громадные ползали. Грузовой лифт, устроенный в алтаре бывшего придела Сергия Радонежского. Вытяжки ужасные – горячий воздух из кухни, жирный, это всё на белый камень оседало. Наличники над вытяжками были чёрные, пропитанные насквозь. А это — верхняя часть разделённого перекрытием четверика, тут у нас был парткабинет.
Сейчас реставрация подклета почти закончена. Восстановлена первоначальная планировка, дверные проёмы, стенные ниши очень красивые, 13 штук. Подклет, скорее всего по хозяйству использовался, что традиционно для домовых храмов (исследования показали, что полы в нём изначально были земляными). А теперь по приспособлению здесь будет церковная бухгалтерия, кабинет батюшки и прочие службы. Под алтарём бывшего придела Сергия Радонежского сейчас монтируют туалет с душевой кабиной. Мне это странным кажется, но батюшка говорит, что раз придел не возобновляется, то ничего в этом страшного нет.
Первый проект реставрации был выполнен в 1950-е архитектором Евгением Васильевичем Михайловским в соавторстве с Ириной Валентиновной Ильенко. Главная заслуга Михайловского в том, что ему удалось восстановить три главы над апсидами алтаря и полуразрушенный центральный барабан. Если бы он этого не сделал, церковь, возможно, вообще не дошла бы до нашего времени, потому что выглядела так, будто и жалеть тут нечего.
Однако исследовать памятник ему толком не дали. Поэтому был допущен ряд ошибок, в которых только теперь стало возможным разобраться. Прежде всего, мы отказались воссоздавать колонны между арками гульбища. На восточном фасаде Михайловский успел всё же выстроить одну такую колонну, но вы посмотрите, как у него капитель в профиль междуэтажного карниза врезалась, такого просто не может быть. К сожалению, Михайловский не оставил хорошего, подробного отчёта, потому что был увлечён написанием диссертации. И было непонятно, откуда у него взялись эти детали — видимо, просто были нарисованы по аналогии с Филями. Мы проверили кладку галерей и нигде не нашли даже намёка на примыкание колонн.
Ещё была беда в том, что в 1950-е реставраторы использовали очень плохой, мягкий камень – тогда Мячковский карьер не разрабатывался, возили из Крыма. Колонки барабанов над алтарём поставили на металлические стержни, туда попадала вода и ржавчина разрушала камень. Их пришлось менять почти полностью, также как и часть остального каменного декора. От металла мы избавились, заводя в кладку стен «хвосты» каменных деталей.
Сейчас начинаем восстанавливать парапет гульбища, от которого осталась лишь небольшая часть на северном фасаде, но не подлинная, а восстановленная Михайловским. Был ещё хороший древний кусок, на котором стояла стена советской пристройки, но его недавно прораб неглядя выломал.
С запада на гульбище изначально вела широкая лестница, но никаких её следов, к сожалению, найти не удалось. Её сломали после постройки дворца Разумовского, соединив церковь соединили с ним тёплым переходом. В советское время переход и трапезную надстроили двумя этажами. По нашему проекту эти надстройки уже начали разбирать. Освобождена трапезная и часть перехода, восстановлена глава над трапезной.
Важным моментом стало определение первоначальной покраски храма. Предлагался вариант цветового решения, как в Филях — кирпич с белыми прорисованными швами. Но здесь оказалось иначе. После удаления штукатурки с поверхностей, попавших в пристройки, мы обнаружили сплошную красную покраску в цвет кирпича. Химики-технологи подтвердили, что этот слой самый ранний.
Однако когда мы раскрасили эскиз, нам показалось странным, что всё, включая стены подклета, сплошь такое однообразно красное. Я специально вызвала химиков, и мы чуть ли не с лупой обследовали стены подклета и подгульбищного пространства. И действительно — оказалось, что галерея внутри была белого цвета. Кроме того, на стенах подклета не оказалось белокаменного профилированного цоколя, который идёт по столбам аркады. То есть, когда мы восстановим цвет, церковь будет казаться более легкой, и если возможно такое сравнение, похожей на девицу в красном сарафане, из-под которого видны белые кружева.
И последнее – интерьеры церкви. Там Михайловский абсолютно ничего не смог сделать, кроме общих обмеров. Теперь мы убрали все перегородки, расчистили стены и стало понятно, что в 17 веке внутреннее пространство храма было совсем иным. В середине 19 века были значительно растёсаны откосы оконных и дверных проёмов, разобрана кирпичная стена с тремя арками, отделявшая трапезную от четверика. То есть оказалось, что это был маленький, интимный храм, действительно рассчитанный на одну семью. Даже приделы не соединялись с основным пространством, входы в них были с галерей – должно быть там служили только по престольным праздникам.
На звонницу ведёт длинная и извилистая белокаменная внутристенная лесенка. Она дважды открывается проёмами внутрь восьмерика храма, и к одному из них, расположенному на западной стене, сейчас пристраивают небольшой балкончик, превращая его в скромное подобие царской ложи, каковая имеется в церкви в Филях. На самом деле никаких следов балкона здесь не было. Я считаю, что окно использовалось лишь для освещения лестницы – ложа здесь была бы слишком труднодоступной и тесной. Но уж больно настоятелю храма приглянулась идея иметь такую ложу, мы уступили его просьбам.
Внутри храма нами было совершено ещё одно очень приятное открытие: под штукатуркой мы обнаружили белокаменные розетки под тромпами восьмерика. Похожие есть в Филях, но там это просто круги, а тут они украшены резным орнаментом: две розетки с восьмиконечными звёздами на западе и две спирали, напоминающие солярные знаки, на востоке.
Авторский коллектив реставраторов:
руководитель Е.Г.Одинец, архитекторы И.Д.Любимова, Г.Б.Меньшикова, инженеры Н.А.Федотова, В.М.Кабанова, технологи Л.Л.Голосков, Ю.А.Давыдова, Л.И.Первых, М.А.Арифулина.
Работы планируется завершить к концу 2008 года.
Записи
3 комментария