Двор Салтыковых
К 350-летию Петра Великого
Петровские памятники Москвы: церковь Успения на дворе Салтыковых
Фонд имени Д.С. Лихачева и Институт Петра Великого (Санкт-Петербург) издали 500-страничную иллюстрированную энциклопедию «Свод петровских памятников России. Москва».
Мы считаем эту книгу и своим подношением к юбилею Петра: одним из авторов, редакторов и составителей тома выступил Рустам Рахматуллин, помогали консультациями в этой более чем 10-летней работе наши соратники Алексей Дедушкин, Сергей Клычков, Мария Коробова, Константин Михайлов, Александр Можаев.
С любезного согласия издателей представляем одну из статей Свода, доработанную автором для нашего сайта, расширенную в до- и послепетровской части.
Рустам Рахматуллин
История церкви Успения Богородицы с поздним урочищным определением «что на Чижевском подворье» (Никольская, 8, строение 5) и самого домовладения излагается в современных краеведческих публикациях несколько сбивчиво. Между тем эта история изучена еще в конце XIX века двумя москвоведами, священниками, тезками с похожими фамилиями: о. Николаем Соловьевым («Летопись московской Троицкой, что в Полях, церкви», М., 1887) и о. Николаем Скворцовым («Московская церковная старина, уничтоженная в московском Китай-городе: церкви», М., 1895). Их разыскания вполне сопоставляются с современными натурными наблюдениями.
Салтыковы с Никольской
Церковь Успения — единственный сохранившийся в Китай-городе домовый боярский храм. Она построена в 1691 году на обширном дворе старшей линии рода Салтыковых.
Некоторые Салтыковы в петровскую эпоху возвысились благодаря женитьбе царя Ивана V на боярышне Прасковье Федоровне из младшей линии рода. Однако старшая линия породнилась с Романовыми веком раньше, когда окольничий Михаил Михайлович Салтыков (ск. 1608) взял жену из дома Шестовых, тетку будущего царя Михаила Федоровича.
Сыновья этого Салтыкова, Борис и Михаил, двоюродные братья первого царя новой династии, делили двор на Никольской. Борис Михайлович стал боярином уже в 1613 году и до возвращения отца царя, патриарха Филарета, из польского плена пользовался огромным влиянием. Впоследствии, с 1623 года до смерти Филарета в 1633-м, оба брата пребывали в ссылках за династическую интригу: «государской радости и женитьбе учинили помешку», то есть помешали браку царя клеветой на невесту, Марию Хлопову.
Борис Михайлович Салтыков умер бездетным в 1646 году, и дворы на Никольской объединились в руках боярина Михаила Михайловича. Который в следующем году построил здесь каменную домовую церковь. Она не сохранилась, но дату ее строительства и имя заказчика иногда ошибочно приводят в рассказах о существующей церкви.
Дополнительная трудность в том, что домовая церковь граничила с участком приходской церкви Жен Мироносиц, упразднённой и сломанной между 1802 и 1808 годами. Церковь Успения поначалу считалась ее приделом, и впоследствии у двух церквей будет общий причт.
Двор отца, скончавшегося в 1671 году, унаследовал боярин Пётр Михайлович Салтыков, троюродный брат царя Алексея, управлявший при нем и после него пятью приказами и тремя воеводствами. Существенные биографические и служебные сведения об этом боярине оканчиваются днём мятежа 15 мая 1682 года, когда в Мастерских палатах Теремного дворца стрельцы убили его старшего сына, стольника Фёдора Петровича. Убийцы приняли его за Афанасия Нарышкина, брата царицы Натальи Кирилловны. Убедившись в ошибке, стрельцы отвезли тело к отцу убитого с извинениями. Пётр Михайлович отвечал: «Божья воля!» – и велел угостить убийц вином и пивом.
Он прожил ещё восемь лет, скончался накануне или при начале возведения существующей Успенской церкви вместо предыдущей, в 1690 году.
В том же году окончилось строительство по заказу Петра Михайловича другой, знаменитейшей церкви – Воскресения Христова в Молвитине, наследственной костромской вотчине Салтыковых. Это церковь с картины Саврасова «Грачи прилетели».
Младшие сыновья боярина Петр и Алексей, четвероюродные братья царей Федора III, Ивана V и Петра I, после смерти отца снова разделили двор. Возможно, раздел прошел по старине, по меже 1646 года.
Участок Петра Петровича, северный, выходил на Никольскую улицу, участок Алексея Петровича, южный, – в Богоявленский переулок. Межа пролегла через новую церковь, таким образом, чтобы собственно Успенский храм относился к дому первого брата, а южный придел во имя Нерукотворного Образа Спасителя – к дому второго.
Южный двор
Примечателен как петровский администратор Алексей Петрович Салтыков, боярин с 1682 года, астраханский воевода в 1689-1698 годах, глава Разбойного (в 1682-1684), Судного (в 1699-1707) и Провиантского (в 1711-1713 годах) приказов.
В 1713 году Алексей Петрович стал третьим, после своего покойного тестя, князя Михаила Григорьевича Ромодановского, губернатором Москвы. В 1716 году Пётр I сместил его с этой должности до окончания разбирательства Сената. Обвинения в «потакании ворам», потере 50 тысяч рублей казённых денег, наконец, в «похищении и растерянии царского величества интереса» исходили от вице-губернатора Василия Ершова. В 1718 году Салтыков подтвердил лояльность, приняв участие в суде над царевичем Алексеем и подписав ему, в числе прочих лиц, смертный приговор. В следующем году был назначен губернатором казанским. Освобождён от служб в 1724 году и вскоре умер.
Когда в 1710 году Пётр I именным указом распорядился строить в Китай-городе только каменные здания, а деревянные ломать, Алексей Петрович оставил свои хоромы и перебрался на загородный двор у Помётного Вражка (район Плющихи). В следующем году местоблюститель патриаршего престола митрополит Стефан (Яворский) благословил Салтыкова строить на загородном дворе деревянную церковь во имя Спаса Нерукотворного. В неё были перенесены иконы, утварь, ризница из соименного придельного храма на Никольской, который запустел на следующие полвека.
Алексей Петрович пережил сына, Михаила Алексеевича Салтыкова (ск. 1723). В 1738–1763 годах южный двор принадлежал внуку от этого сына, впоследствии вице-президенту Вотчинной коллегии и сенатору Михаилу Михайловичу Салтыкову.
При нём участок продолжал деградировать. В 1762 году в приделе Спаса Нерукотворного отмечено хранилище «всякой подлой поклажи, яко то: езжалых колес, постелей и разной деревянной посуды, коробов, ларцов и протчаго». В том же году митрополит Московский Тимофей (Щербацкий) определил разобрать придел и установить на месте престола памятный столб. А на следующий год Михаил Михайлович продал южный двор.
Линия рода, идущая от этого Салтыкова, продолжается в наше время, причем в Москве. К ней принадлежал художественный руководитель Гжели, историк искусства Александр Борисович Салтыков (1900-1959).
Северный двор
Церковь Успения дошла до нас без Спасского придела. Следы его существования видны на южном фасаде четверика: декор наличников здесь не «нарышкинский» 1690-х годов, а позднебарочный. Вероятно, четверик до сноса придела вовсе не имел окон, храмовые помещения разделялись стеной, которая совпадала с межой дворов. Только восьмерик украшен наличниками и венчающими гребнями конца XVII века вкруговую: придел не мешал его обозрению. В месте примыкания придела реставраторы раскрыли арку свода его подклета. Проверить эти утверждения должна археология.
Успенская церковь могла соединяться с палатами боярина Петра Петровича Салтыкова (1650-1699 или 1700), стоявшими на северном дворе. На плане участка 1763 года, как и на плане Москвы 1768-го, дом и храм образуют единство. Возможно, в «Альбомах партикулярных строений» Казакова (около 1800 года) в составе дома позднейших владельцев показаны те же палаты – двухэтажный корпус, перпендикулярный к Никольской улице (предположение Александра Можаева).
Все дочери Петра Петровича стали женами сподвижников Петра I. Анна вышла за Льва Кирилловича Нарышкина, вторым браком — за графа Бориса Петровича Шереметева; Ирина – за князя Федора Ивановича Троекурова; Мария – за Сергея Ивановича Милославского.
Но северный двор с церковью Успения не ушел ни в чье приданое. До 1722 года он принадлежал вдове боярина Петра Петровича, затем их сыновьям Александру (ск. 1732) и Михаилу (ск. 1750).
Братья шли рядом путями Северной войны. Александр Петрович с малых лет был сержантом лейб-гвардии Преображенского полка, вместе с братом взят в службу к Меншикову. Затем оба поднимались в чинах в Астраханском драгунском полку. Оба участвовали в Полтавской битве и многих других сражениях Северной войны, а Михаил Петрович и в Дербентском походе (1722). Первый стал генерал-адъютантом фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева, второй – его же флигель-адъютантом в капитанском ранге. В 1724–1728 годах Александр Петрович был комендантом Нарвы. Он вышел в отставку бригадиром (1730), Михаил Петрович – генерал-майором (1740).
Князья Долгоруковы
Исследователь о. Николай Соловьев полагал, что объединила салтыковские дворы вдова Михаила Петровича; что произошло это в 1763 году; что в 1769-м она продала объединённое владение князю Михаилу Ивановичу Долгорукову.
Князь был сыном знаменитых родителей – Ивана и Натальи Долгоруковых. Урожденная графиня Шереметева, Наталья Борисовна не расторгла помолвку с опальным фаворитом Петра II, зная, что последует за мужем в ссылку. Эта история особенно известна благодаря «Своеручным запискам…» княгини, одной из первых русских писательниц. Князь Иван Алексеевич был впоследствии казнен, а княгиня Наталья Борисовна с малолетними сыновьями Дмитрием и Михаилом вернулась из ссылки в 1740 году. В 1758-м она постриглась в Киевский Фроловский монастырь и уже ничем не владела.
Однако москвовед Сергей Романюк видел купчую крепость, из которой следовало, что «весь этот участок до М.И. Долгорукова принадлежал княгине Наталье Борисовне Долгоруковой».
Уточним: не весь, но северный. Из Актовых книг Москвы действительно видно, что уже в 1763 году двор вдоль Никольской принадлежал сыновьям княгини Дмитрию и Михаилу Ивановичам; что достался им от матери, а ей — по закладной от Михаила Петровича Салтыкова, который заложил двор в 1747 году.
5 марта 1763 года князь Дмитрий Иванович Долгоруков продал свою долю северного двора брату. А уже 30 мая князь Михаил Иванович купил у последнего из здешних Салтыковых, Михаила Михайловича, южный двор.
Таким образом, собирателем салтыковских дворов выступает князь Михаил Иванович Долгоруков. Причем какое-то время (не ранее 1747 года, не позднее 1758-го) Успенская церковь на северном дворе была домовым храмом его знаменитой матери.
Едва ли случайно, что родительский дом Натальи Борисовны, дом фельдмаршала Шереметева, стоял также на Никольской (владение 17), а теперь соседом по меже был ее брат, граф Петр Борисович Шереметев (владение 10), которого Долгоруковы считали похитителем опальной доли семейного достояния.
В 1764 году у князя Михаила родился сын Иван, будущий поэт и мемуарист, автор книги литературных портретов «Капище моего сердца».
На плане двора Долгорукова 1763 года (ориентирован на юг, Никольская улица внизу, справа Богоявленский переулок) ещё видна внутренняя межа. Над межой показан южный Спасский придел Успенской церкви. Значит, он снесен при Долгорукове (если не позже; князь владел двором до 1774 года), и при нем же или несколько позже выполнено барочное оформление южного фасада Успенской церкви.
Чижевское подворье
После Долгорукова усадьба сменяла знатных владельцев (граф В.П. Мусин-Пушкин, М.С. Потемкин), пока не перешла в род Кусовниковых, с фамилией которых включена в «Альбомы…» Казакова. Главный дом к 1800 году был вытянут вдоль красной линии Никольской улицы, частично скрывая церковь. В 1803 году надворный советник Пётр Алексеевич Кусовников пристроил к ней крыльцо для публики, и церковь стала приходской, приписной к ближайшей церкви Троицы в Полях.
В период французской оккупации усадьбу занимал наполеоновский гражданский губернатор Москвы Жан-Батист де Лессепс.
В 1842 году Пётр Петрович Кусовников продал владение купцам Гавриилу и Алексею Васильевичам Чижёвым (Чижовым). На месте главного дома и корпуса по переулку, а также на бывшем погосте приходской церкви Жен Мироносиц были построены торгово-гостиничные корпуса, названные Чижевским подворьем. Они полностью скрыли Успенскую церковь от улицы, но ее приходский статус сохранился. Доступ во двор и теперь осуществляется через арку. При Чижевых к церкви пристроен с запада трёхэтажный дом, вероятно включающий фрагменты палат северного двора.
С тех пор Успенская церковь почти не перестраивалась снаружи. Была закрыта в 1925 году, когда Чижевское подворье стало общежитием Реввоенсовета. Страдала от вибраций метро, поскольку под участком залегает станция «Площадь Революции». Богослужения возобновлены в 2000 году.
В том же году снесены постройки восточной и южной частей двора, образовался бесформенный пустырь. В 2008 году историк Валентин Карелин обнаружил на руинах пустыря часть белокаменного надгробия с фрагментом текста: «<Са>лтыковы жены / <…> <Нест>ерова с<ы>на Неверовскова». Находка тем более важная, что Салтыковы с Никольской погребались не в приходе Жён Мироносиц, а в костромском Богоявленском монастыре.